Чувствуя себя довольно спокойно под прикрытием тени, Т’мор огляделся по сторонам и задумался. А собственно, за кого сражаться-то? За пленивших его змееязыких или за напавших на них пиратов? Некоторое время понаблюдав за ожесточенной рубкой на палубе, лишь чудом еще не перекинувшейся ближе к корме и, соответственно, к люку «колодца», на котором устроился Т’мор, арн пришел к выводу, что драться не станет вовсе. А в следующую секунду ему пришлось шарахнуться в сторону, спасаясь от реликтового вида ручной бомбы, рухнувшей аккурат ему под ноги. Проверять, спасет ли его тень от осколков, Т’мор не стал и переместился к двери, ведущей в кормовую надстройку. Тяжелая створка приняла на себя град раскаленных осколков, и вот тут арн испытал огромнейшее удивление, увидев пару железок, пробивших-таки толстое дерево двери и зависших в воздухе, буквально в нескольких сантиметрах от арна. Хмыкнув, Т’мор попытался взять один из осколков и зашипел, обжегшись. Подался назад, и осколки ручной бомбы осыпались на палубу. Ор-ригинальный эффект, однако.
Т’мор огляделся по сторонам и решил переждать развернувшееся сражение где-нибудь в более безопасном месте. Переместившись на нижнюю рею грота, арн постарался устроиться поудобнее и принялся рассматривать происходящее на палубе побоище, то и дело озаряемое резкими вспышками магического света. Это в непосредственный поединок вступили корабельные маги.
К удивлению арна, бой закончился довольно быстро. Пираты просто массой задавили двуязыких и теперь рыскали по кораблю в поисках трофеев, не гнушаясь и обыском мертвых. Погибших в бою змееязыких после этого, не заморачиваясь, валили за борт, чтоб не мешались, тогда как своих раненых и убитых пираты оттаскивали на кетчер.
Последними на палубу вытащили тела Тиннэля и Лиордена. Судя по распоротым камзолам, их уже обыскали, и теперь отправят следом за остальными двуязыкими, на дно Покоренного пролива. Т’мор еще некоторое время наблюдал за происходящим внизу и пытался решить, как ему поступить дальше… Хотя, в принципе, особо размышлять было не о чем. Наверняка пираты, выгребут с корабля эйре все, что можно, а саму посудину отправят на дно. А значит, арну остается только присоединиться к пиратам, либо добираться до Эйреаллана в облике дракона. Вот только зачем тогда было затевать всю эту эпопею с переодеваниями, совершенно неясно… В общем-то вывод был однозначен, придется арну плюнуть на свое недоверие к пиратам и попробовать присоединиться к победителям, благо в сильно дымящееся отверстие на месте люка его камеры никто из нападавших до сих пор не заглядывал, и у Т’мора, таким образом, есть возможность изобразить контуженого пленника эйре. Тут арн отвлекся, поскольку заметил что-то странное. Пираты почему-то не стали вышвыривать тела капитана и его мстительного приятеля, а, подняв на руки, довольно бережно переправили их на свой корабль. Эх, была не была!
Не выходя из тени, Т’мор пролетел через полкорабля, отыскал в капитанской каюте так и не заинтересовавшую никого из пиратов трость и отправился в свою «каюту». Как Т’мор и подозревал, дымило здесь подожженное взрывом бомбы мягкое покрытие пола. Арн вынырнул из тени, оставив в ней только трость, и, сжавшись в комочек в углу «колодца», слабым голосом начал звать на помощь. Была у него надежда, что к плененному змеязыкими человеку пираты отнесутся получше, чем к путешествующему в компании эйре служителю Света…
В этом арн почти не ошибся. Вот только вытащившие его из камеры пираты и не подумали освободить сородича, а запихнули Т’мора в ту же каморку в носовой части кетчера, где уже валялись без сознания Лиорден и Тиннэль.
Арн убедился в том, что оба змееязыких живы и вроде как помирать не собираются, и уселся на пол, оперевшись спиной о низкую входную дверь, поскольку это было единственное свободное место в тесном помещении, больше похожем на какой-то чулан.
О пленниках капитан пиратского корабля вспомнил лишь через несколько часов, и закемаривший Т’мор еле успел отпрянуть от двери, когда ее отпер один из матросов.
– Эй, монах, вылезай давай, и без этих ваших жреческих штучек. А то у нас маг сегодня нервный, может и на тот свет отправить… – с хохотком заявил матрос, и Т’мор, пожав плечами, выбрался из очередной камеры, чтобы тут же оказаться в окружении четырех вооруженных тяжелыми палашами матросов, наряженных в когда-то белые, а ныне просто серые, грубые рубахи и льняные штаны. Морячки-конвоиры, все как один, были босы, и у каждого на голове красовалась бандана, не менее серая и линялая, чем их рубахи… Ничего так форма. Один из матросов мотнул головой в сторону кормы и, указав туда же, не иначе как для верности, палашом, проговорил: – Топай давай. Капитан ждать не любит.
Т’мор в ответ лишь пожал плечами и молча двинулся в указанную сторону. Матросы суетились у снастей, сновали по вантам, кто-то уже принялся латать проломленный при абордаже фальшборт, а несколько человек, под присмотром рослого пастара, самозабвенно потрошили притащенные с корабля эйре тюки, очевидно, готовя трофеи к предстоящей ревизии. На Т’мора внимания никто не обращал. Почти. Арн уже поднимался по трапу на ют, когда почуял, как спину полоснул чей-то внимательный и очень настороженный взгляд. Т’мор закрутил головой и увидел стоящего у грот-мачты худощавого человека, сверлящего его недобрым
