– Разумеется, – кивнул парень. – В этом и состоит суть работы с первостихиями. Прямое волеизъявление – это все, что требуется для призыва.
– Но ведь известно, что без соответствующих ритуалов призыв может быть смертельно опасен! – воскликнул Славомир.
– Несомненно. Если не соизмерять свои силы и пропускные возможности Узора, последствия призыва могут оказаться фатальными. Кроме того, имеет значение и сама воля. Например, любому магу школы Разума, чье сознание максимально структурировано и эффективно, призыв родной стихии дастся куда проще и с большей вероятностью приведет к требуемому результату, нежели тот же призыв, осуществляемый с помощью ритуалов, но без четкого волеизъявления призывающего, – согласился Т’мор.
– Следует ли из этих слов вывод, что вы сами неплохой маг школы Разума? – взвешивая каждое слово, поинтересовался глава кафедры Жизни, прочно взявший лидерство в этом своеобразном допросе новичка.
– Это так, – кивнул Т’мор. – Но на вашем месте я не стал бы сразу ставить крест на идее прямого контроля стихии, только исходя из того, что вы не обладаете необходимым талантом к школе Разума. Да, магам нашей школы изначально куда легче дается этот контроль, но только потому, что для нас четкое волеизъявление, предельная конкретизация мыслеобраза и структурирование собственного сознания – действия уже привычные, они – основа нашего искусства. Но человеку несведущему в школе Разума достаточно воспользоваться некоторыми дисциплинирующими мышление методиками нашей школы, и дальнейшее развитие его таланта прямого контроля родной стихии будет зависеть только от пропускной способности его собственного Узора.
– Это касается только первостихий? – тихо поинтересовался ректор.
– Отчего же? – пожал плечами Т’мор. – Неужели вы никогда не слышали о воплощениях стихий? Воплощение воздуха, воды, огня…
– Ор-Леон! Солнечный лев, – прошептала Ирисса. Кто бы сомневался. Кому, как не магу огня вспомнить о легендарном короле- основателе, согласно той же легенде, бывшему последним воплощением этой своенравной стихии.
– Так, господа! Время не стоит на месте, – вдруг встрепенулся ректор, взглянув на каминные часы. – Предлагаю продолжить нашу увлекательную беседу за обедом. Ваганты уже ломятся в учебные залы… Прошу прощения, Т’мор, но вашу увлекательную лекцию придется прервать. У нас осталось всего пять минут до начала первой лекции.
Кивая на ходу новому коллеге, несколько пришибленные преподаватели потянулись к выходу из зала, а сам парень, удивленный столь странной реакцией на свои слова, вздохнув, вспомнил о затеянной поездке в Драгобуж. Вент наверняка уже приготовил все необходимое. Но как бы парень ни горел желанием поскорее привести свое новое жилище в пристойный вид, ему пришлось задержаться по воле ректора.
– Господин Т’мор… – Ламов в задумчивости побарабанил пальцами по крышке стола. – Даже не знаю, как сказать…
– Прямо, господин ректор, – усмехнулся Т’мор. – И желательно без «господина».
– Хорошо… коллега. Думаю, мы действительно можем обойтись без этого официоза, тем более что так и принято между преподавателями нашего университета, в отсутствие вагантов, разумеется, – согласился Ламов, чуть расслабившись. – Так вот, Т’мор, только что вы говорили об удивительных вещах. Простых, но тем более невероятных. Исходя из ваших слов я могу сделать вывод, что теоретически любой маг может стать воплощением своей стихии, это так?
– В той или иной мере. – Пожал плечами Т’мор. – Это уж зависит от усердия мага, его способностей. И простите, но я не вижу в этом ничего удивительного. Что вас так изумило в моих словах, не понимаю.
– Вижу. – Вздохнул ректор. – Попробую кратко объяснить. Понимаете, для нас, я имею в виду людей, воплощения стихий давно уже стали легендой, можно сказать, мифом. И вдруг появляется некий молодой человек с заявлением, что стать такой легендой способен любой маг. Теперь понятно?
– Не знал, что люди утратили это знание. – Нахмурившись, парень взглянул на ожидающего продолжения ректора и вздохнул. – Я-то учился в Аэн-Море, а хоргам, как и риссам, кстати, это прекрасно известно. Более того, у них Мастером Вязи может стать только маг, показавший полный волевой контроль над своей стихией. Правда, им изначально легче, поскольку каждый хорг или рисс в той или иной степени наделен крохой дара школы Разума, редко настолько большим, чтобы определяющие артефакты выявляли этот дар, но достаточным, чтобы изучение основ защиты мыслей было обязательным для каждого жителя темных земель.
– Но у нас нет и этих крох, – заметил ректор. – Маги разума чрезвычайно редки среди людей. Уж вам ли этого не знать?
– И что? У некоторых хоргов эта способность дальше спонтанной эмпатии не идет, хоть убейся, но это не мешает им практиковать волевой контроль и добиваться неплохих успехов, между прочим. Я уж молчу о том, какие усилия им приходится при этом прикладывать, чтобы усмирить собственное темное начало. Хаос, знаете ли, не большой любитель какого бы то ни было контроля.
