Я посмотрела на пса с укором. Тот, делая вид, что совсем ни при чем, лизнул меня в нос. И как на такого сердиться?
– Ничего, он много не возьмет. Правда, хороший? – Кербер согласно гавкнул на три голоса. – Не больше тебя, в любом случае. Как его зовут? Это вообще он или они?
Диз тяжело вздохнул, понимая, что переспорить меня не удастся. Сел на диван, полистал оставленного Гоббса, кинул на соседнее сиденье.
– Его зовут Пятнаш.
Я хихикнула – и наткнулась на очень мрачный взгляд.
– Даже не думай, – предупредил он. – Мне было три, ясно?
Теперь понятно, откуда у исчадия Ада такое грозное имя.
– Скажи, отсутствие фантазии – это у вас с Аидом семейное, что ли?[37] – я все-таки не удержалась.
– Очень смешно.
Вообще-то да. Я снова хихикнула. Пятнаш…
– Если тебя утешит, я в четыре года назвала кошку Царапкой, – примирительным тоном сообщила я. – Можешь считать, что мы квиты.
Судя по выражению лица, Диз был не согласен. Я улыбнулась и украдкой сцедила зевок в кулак.
– Иди спать.
– Не хочу, – упрямо возразила я, – только что встала.
Диз покосился на меня с откровенным скепсисом. Согласна, судя по напавшей на меня зевоте, это был не аргумент.
– К тому же мы так и не договорили.
– И не договорим, если ты сейчас опять отключишься.
Нагнувшись, Диз протянул руку, чтобы дотронуться до моего лба. Я вздрогнула от холода. «Что со мной?» – хотела спросить, но не успела.
Перед глазами потемнело, и…
Иногда сон очень похож на затяжной обморок.
Над чашкой с кофе поднимался пар, но жара от фарфоровых стенок я не чувствовала. Было ли это вызвано тем, что в Аду ни у чего – кроме разве что самих демонов – не имелось температуры, или мое состояние далеко в университете опять ухудшилось? Я не знала. Ад путал мысли в моей голове, перемешивал сон и реальность, заставлял усомниться в своем рассудке.
– Хтон берет свое, – тихо ответил Диз.
На вопрос, который я не задала. Хотела – но не произнесла. Удобно, наверное.
– Все дело в твоей связи с телом. Оно находится в ГООУ и живет по его времени. Но ты здесь. От этого возникает своего рода… рассинхронизация. Потому живым нельзя здесь долго находиться: слишком высокую плату требует Хтон.
И навалившийся ступор подсказывал, что я еще не весь долг ему отдала. Если бы я могла мерзнуть, сказала бы, что мне зябко. Что мое состояние до боли напоминало осень, когда я пыталась провести две недели без сна, – только сейчас чувствовала я себя в сто раз хуже.
– Возвращайся, – попросил Диз. – Чем дольше ты здесь будешь находиться, тем тяжелее будет.
Перед глазами вновь заплясали черные мушки; я вцепилась ногтями в ладонь, пытаясь их отогнать.
Не сейчас.
– А ты?
– А я останусь здесь.
– Почему? Ты все время уходишь от ответа.
– Потому что ты так и не сказала правду, почему пришла.
– Я сказала… – я осеклась под тяжелым взглядом.
Не всю.
– Уходи.
– Как, по-твоему, я смогу это сделать?
«Без тебя», – я не смогла это произнести. Так и не сумев никому помочь. Но он понял.
– Легко, – Диз улыбнулся. Светло и беззаботно, словно не прощался. – Было приятно познакомиться, Нат. А теперь иди.
Я еще сильнее вдавила ногти в ладонь, уже не чувствуя боли – только онемение.
