О чем она вообще? Наблюдая за тем, как рыжая нервно теребит обложку, я приготовилась слушать.
— Люси, ну, ты ее помнишь, моя соседка, она же баньши, видит смерть и все такое…
Я помнила. Но при чем здесь она?
— Ну так вот, помнишь, она еще спросила тебя, «почему» или что-то в этом роде…
«Зачем». И сразу извинилась за свой вопрос. Тогда я не придала этому значения, просто списала на то, что в ГООУ все студенты были странными личностями.
— Понимаешь… Потом она мне сказала, что увидела на тебе метку самоубийцы.
— Увидела? Метку? Разве баньши не кричат, когда кто-то скоро умрет?
— Только если это «скоро» наступит совсем-совсем скоро, — разъяснила Райли. — Например, прямо сейчас. Но в таких случаях любой закричит. А так они просто видят чужую смерть.
— И она увидела, что я покончу с собой.
— Где-то через полгода. Да.
Я ошеломленно примолкла. А что на это можно было сказать? Как вообще правильно реагировать на сообщения о своей смерти? Впрочем, не смерти, нет. Смерти мне баньши как раз не предрекала, а значит, у меня были шансы сдать алхимию и основы магии! Возможно, меня не отчислят и оставят в живых! Хорошие новости. Наверное.
— Так ты не хочешь ни о чем поговорить? — с деликатностью носорога решила спросить ведьма. — Например, о том, не испытываешь ли желания самоубиться?
Я? Самоубиться? Зачем, когда ГООУ и так предоставляет столько возможностей умереть, не прикладывая никаких усилий?
— Ни малейшего. Передай Люси, что она ошиблась, — посоветовала я.
— Обычно они не ошибаются… Ты точно не думаешь о чем-то таком? Потому что, если тебе нужна помощь…
— Точно.
— Точно-точно?
— Честное пионерское, — Райли нахмурилась, пытаясь понять ответ без культурного контекста. — Твоя соседка ошибается.
Кажется, мне поверили. Рыжая успокоилась (так просто? Даже странно. С другой стороны, после посещения ее комнаты я начала догадываться, что у Райли были несколько отличные от моих представления о ценности человеческой жизни), но на скорости, с которой на меня посыпались новые вопросы, это никак не сказалось.
— Тогда зачем тебе вызывать демона? И кого? Случайно не того, которого… Что он тебе сделал, что ты решила на такое пойти? Ты ведь понимаешь, что это опасно? — с неожиданным осуждением в голосе добавила она.
— Мистер Уолш, минус один балл. Еще пять минут, и могли бы вообще не приходить.
Макроэкономика, что в принципе было вполне ожидаемо, сводилась в итоге к цифрам. Опоздал на занятие — минус балл, пропустил день — минус два балла, не сдал вовремя домашнее задание — минус десять баллов, списывал на тесте — минус двадцать баллов… Набрал меньше семидесяти баллов? Можешь не дергаться, в этом семестре экзамен ты не сдашь. Говорят, были и другие группы, где было достаточно просто время от времени радовать преподавателя своим присутствием и не особо громко болтать (еще минус три балла в нашем случае), но мне так повезти не могло.
— Так точно, сэр.
Дверь в аудиторию громко хлопнула, и вскоре к нам присоединился Макс, сегодня особенно хмурый. Стоило ему сесть, как зазвонил его телефон; сбросив вызов («Госпиталь святой Елизаветы», — машинально прочла я название контакта на экране; странно, уже не первый раз при мне Макс получал от них звонки. И каждый раз выходил из комнаты, прежде чем ответить) и получив еще одно замечание от преподавателя, блондин положил сотовый на стол и обратил внимание на книги.
— Откуда это у тебя? — поинтересовался он, беря в руки «Обряды и ритуалы».
— Из библиотеки.
Многострадальный томик снова упал на столешницу, а одногруппники, как выражается одна моя знакомая, резко «сбледнули с лица» — то ли от моего заявления, то ли от того, что преподаватель обернулся на шум.
— Ты была в библиотеке? — тихо спросил Макс.
Судя по его нахмуренным бровям, лучше мне в этом не признаваться.
— Это же самое страшное место в университете! — прошептала Райли с выражением священного ужаса на лице.
Интересно, почему?
— Откуда мне это было знать? — проворчала я.
