проблемой.
Я нервно хихикнула.
— Что там у тебя? — София заинтересовалась кипой книг на постели.
Я тоже на нее взглянула. Сказать честно, у меня в год еще ни разу столько учебников не набиралось. Хихиканье перерастало в полноценную истерику.
— Правила поведения, кажется…
Пришла в себя я от того, что мне в руки сунули кружку с чем-то теплым. И сладким. Я машинально сделала глоток, прежде чем посмотрела, что там. Какао. С ванилью и миндальным сиропом.
После второго глотка меня хватило на то, чтобы наконец рассмотреть комнату. Она была небольшой и еще необжитой на моей половине, но довольно уютной. За дверью стояли вешалка для курток и небольшой шкаф — один на двоих — для длинных вещей. Возле шкафа — окно. Сейчас уже стемнело, и не было видно, куда оно выходило, но размер впечатлял. У окна располагалась мини- кухня: два шкафчика сверху, раковина и маленький холодильник внизу. На холодильнике еще примостились чайник и мини-печка. Кухню от жилой части комнаты отделяли два комода, поставленные в изголовье кроватей. В ногах у моей кровати был письменный стол, на котором кто-то уже расположил мой ноутбук, рядом стоял мольберт, а вот рядом с кроватью Софии находилась дверь… Неужели душ? Дверь действительно вела в маленькую ванную с душевой кабиной. По сравнению с теми общежитиями, что мне доводилось видеть (комнаты на пятерых, душевая с туалетом на этаже, одна кухня на двадцать комнат — о гигиене и говорить нечего!), здесь все выглядело немного потрепанным, но чистым — просто роскошь!
Да, следовало признать, что общежитие выглядело очень и очень неплохо. Особенно для места, в котором мне предстояло провести следующие четыре года жизни.
Кажется, меня взяли в заложники.
Пытаясь предотвратить новый приступ истерики, я сделала еще глоток какао.
Итак, что я имела. Я поступила в институт (ура!). Институт оказался кошмарным местом (не ура). Но мне прозрачно намекнули, что отчисляют здесь только одним способом: ногами вперед. Значит, чтобы выжить, придется учиться.
Я заметила, что София что-то бормотала, перекладывая книги из одной стопки в другую:
— «Правила противопожарной безопасности», «Правила поведения при химической опасности», «Правила поведения при биологической угрозе», «Эффективное межкультурное общение», «Эффективное межвидовое общение», «Протокол действий при объявлении карантина», «Список важных телефонных номеров ГООУПиОАатСДиРН», «Правила поведения в интернете», «Правила поведения студента ГООУПиОАатСДиРН в социальных сетях»… Убиться можно, а ведь раньше хватало обычной клятвы на крови.
— И как, действовало? — заинтересовалась я.
По сравнению с перспективой прочесть все эти несколько тысяч страниц я была согласна даже на внеплановый сеанс донорства. К кому обращаться?
— И даже очень эффективно. Но потом, видимо, руководство решило, что десятая часть студентов, рассыпающаяся прахом оттого, что кто-то подумал о ректоре или выложил фотку с драконом в интернет, — это не тот результат, которого они хотели добиться.
Я была неправа. Чтобы выжить, нужно будет не просто учиться, а учиться очень хорошо. И зазубрить эти талмуды: незнание не освобождает от ответственности нигде, здесь — тем более.
И не думать о ректоре. Вообще. А то мало ли…
— Надо, наверное, составить расписание, пока еще можно, — решила я.
— Тебе помочь?
Я с радостью согласилась. На поверку София оказалась вовсе не такой злюкой, как я сначала подумала. Вместе мы разложили на пледе в синюю клетку листы с названиями предметов и начали их изучать.
— Такое ощущение, что они сами не знают, кто ты, — заключила София, дойдя до конца списка. — Первый семестр, конечно, всегда вводный, но хоть что-то они могли предложить!
Они и предлагали: полсотни лекций и несколько десятков семинаров, от истории искусств до астрофизики, у меня даже глаза разбегались.
— А… кем я могу быть? — осторожно спросила я у соседки.
В то, что у меня были какие-то «альтернативные способности», я не верила (уж за восемнадцать лет жизни я бы заметила!), но почему-то же меня сюда взяли. Даже пригласили, если сказать точнее. На секунду подумалось, какой бы была моя жизнь, если бы я
