– Их еще мой дед собирал, – последовал ответ.
– Дед, значит, – кивнула и без спроса взяла с газетного столика тонкую папочку.
Внутри лежала одна-единственная фотография – моя. На высоких каблуках, наряженная в узкую юбку, я шла по мощеному тротуару, прижимая к уху коммуникатор, а ветер, не щадя укладки, трепал густые русые волосы. На коленке красовалась ссадина, из разодранного ридикюля едва не падали глупые женские мелочи и бутерброды в хрустящей бумаге.
Я продемонстрировала фотографию Ветрову. Нахмурившись, тот скрестил руки на груди, словно бы готовясь к ссоре. Папочка полетела обратно на газетный столик.
– Твой дед тоже преподавал историю? – полюбопытствовала, стараясь развеять возникшее напряжение.
– Литературу.
– Ты знаешь… – Я сделала к кровати медленный шаг и расстегнула верхнюю пуговицу на вороте. – Это, конечно, очень глупо – глубокой ночью обсуждать родственников, но Богдан открыл мне страшный секрет. Оказывается, твой дед был чистокровным аггелом с хвостом и рогами.
– Твой брат не соврал, – отозвался Ратмир, а потом, нахмурившись, с наигранным непониманием уточнил: – Что ты делаешь?
– А на что это похоже? – в притворном недоумении округлила я глаза и расстегнула еще одну пуговицу.
Ратмир тихо хмыкнул. На губах заиграла особенная улыбка, которую я жаждала увидеть с той самой дрянной ночи на постоялом дворе. Ленивая, по-мужски обольстительная и многообещающая. Отбросив сомнения, я медленно приближалась к кровати. Сердце билось как сумасшедшее.
– Еще Богдан сказал, что у тебя есть рога.
– Как видишь.
– О боже! – Я передернула плечами, сбрасывая на пол рубаху. – Похоже, ты аггел?
Одежда упала к ногам неряшливой лужицей. Мужчина не сводил с меня горящих глаз. Я стояла перед ним практически обнаженная.
Ратмир резко схватил меня за руку, и в следующий момент я уже лежала на его груди. От тела шел жар. Его дыхание было прерывистым. Взгляд проникал под кожу. Вдруг он ловко перекатился, укладывая меня на спину, и навис на вытянутых руках.
– Ты уверена? – прошептал он. Глаза потемнели, а зрачки стали такими огромными, словно бы слились с черной радужкой.
– Признайся, – вместо прямого ответа пробормотала я, – мой ненаглядный братец и тебе втолковывал идею о моей устроенной жизни и спокойном будущем?
– Он говорит правильные вещи.
Ратмир давал мне последний шанс передумать и снова сбежать. Не дождется!
– Мы, Истомины, можем быть очень убедительными, когда нам это нужно, – прошептала я, и пальцы запутались в густых черных волосах мужчины.
Наконец бессмысленный треп, призванный продлить мучительное ожидание, оборвался. Казалось, что лопнули цепи. Ратмир целовал меня, терзая мои губы не мягким и не сладким поцелуем. Одной рукой он держал запястья, другой скользил по телу, оставляя на коже огненный след. Я выгнулась дугой в ответ на прикосновение и забылась в поцелуе и пьянящем ощущении его тела. Наши сердца бились в такт, а тела, будто созданные друг для друга, двигались в унисон. Я терялась, когда его губы прокладывали огненную дорожку по горлу, все ниже и ниже. Мы оба изнывали от ласк и не могли больше терпеть…
Спасибо тому, кто сверху следил за нами и повелевал нашими жизнями, ведь первый раз с Ратмиром был обязан стать именно таким – особенным.
Глава 15
Ловушка для злодея
Город просыпался. Солнце медленно выползало из-за городских шпилей. Небо теряло рассветную серость и наливалось густой сочной лазурью. Большие, похожие на взбитые сливки облака прятались за старинной башней, и мне, стоявшей на предпоследнем этаже, хотелось вычерпать их десертной ложкой, чтобы почувствовать вкус утра. Между ними, соревнуясь в медлительности и неповоротливости, плыли пузатые дирижабли, степенно разгоняя прохладные потоки лопастями винтов.
Ветих наполнялся движением и суетой, стряхивал с себя последние остатки дремы. Дворники скребли брусчатку, а на широких проспектах похожие на улиток водовозы смывали пыль с мостовых.
В гостиной, больше походившей на библиотечный читальный зал, пахло табаком. Все последние часы Ратмир беспрерывно курил. Только тушил одну тонкую самодельную папиросу и сразу скручивал новую. Он молчал. Прежде чем Ветров покинул квартиру, крепко
