– Любимый, а как ты на чердаке оказался? Ты же уехал. Я же сама тебя провожала.
– Как, – притягивая меня ближе, хмыкнул блондинчик. – Просто чуял, что ты что-то задумала, вот и вернулся.
Несмотря на отличное настроение и тот факт, что ничего против возвращения их светлости не имела, я наморщила нос. И невольно вспомнила строчку из пророчества – ту, в которой про нашу связь говорилось.
Ведь провидица из Рассветного обещала, что связь со временем усилится и однажды мы сможем понимать друг друга без всяких слов. И всё бы хорошо, но это же означает полное отсутствие каких-либо секретов и тайн. То есть ни одной, даже самой крошечной шалости. Ни одного, даже самого малюсенького сюрприза!
В этот раз телепатия сработала – об этом сообщил тихий смех их светлости. А через миг ушка коснулся ну о-очень щекотный шепот:
– Разве я против шалостей? Разве когда-нибудь мешал тебе развлекаться?
Тут же вспомнился кабинет в столичном особняке и мои ночные прыжки с дивана. А ещё курица, которую я Дантосу в постель принесла, и моя невероятно талантливая с точки зрения актёрского мастерства попытка утонуть.
Да-да, во всех этих случаях герцог Кернский был против! Более того, он та-ак ругался…
Уловивший мои мысли Дантос не выдержал и захохотал. Я тоже улыбнулась и расслабленно легла на бортик. А когда мой сероглазый тиран успокоился, решилась поднять ещё одну, но уже серьёзную тему:
– Любимый, я приказала перенести портреты твоих предков с чердака в гостиную. Я бы хотела показать их реставратору и снова повесить на стены.
Сказала и внутренне сжалась – действительно не знала, как он среагирует. Ведь с момента отставки регента прошло несколько лет, и возможность навести порядок была, и тот факт, что Дантос ею не воспользовался, – настораживал.
Но собеседник не вспылил и даже не напрягся.
– Знаю, – ровно ответил он. – Жакар рассказал, когда мы на чердак бежали.
Я украдкой выдохнула, а заметив, что продолжать Дантос не собирается, уточнила:
– Так ты не против?
– Я за.
– А… почему раньше с этим вопросом не разобрался?
Жених неуверенно пожал плечами.
– Не знаю, малышка. Сердце не лежало. До твоего появления этот замок вообще казался безжизненным и чужим.
– А я думала, ты его любишь.
Дантос недоумённо изогнул бровь, пришлось напомнить:
– Ещё не зная, что я метаморф, ты строил планы по нашему переезду. И отзывался о замке, вековых дубах и прочих водопадах очень и очень тепло.
– Отзывался, – не стал отнекиваться Дан. – Но понимаешь, до твоего появления никакого желания жить в этих стенах я не испытывал. Я связывал это место с тяжелыми воспоминаниями, а потом, когда появилась ты, меня вдруг начало тянуть в Керн. Мне ни с того ни с сего очень захотелось поехать домой.
Блондинчик говорил искренне и испытывал при этом настолько яркие эмоции, что у меня слёзы проступили. Я даже носом шмыгнула, но раньше, чем успела расчувствоваться, Дантос свой встречный вопрос задал:
– Как ты узнала про тайник?
Помедлив, я всё-таки рассказала про сон.
При этом невольно вспомнилось пророчество и ещё один, новый вопрос всплыл…
– Я прочитала о последствиях нашей с тобой разлуки. Дорогой, если всё было настолько серьёзно и ты об этом знал, то почему не раскрыл текст пророчества сразу? Почему не объяснил?
– Во-первых, общий смысл я озвучил, – хмыкнул блондинчик. – Во-вторых, не был уверен, что ты меня услышишь. Что поверишь этим словам.
Я поджала губы и недовольно дёрнула плечом. Да, я умею различать правду и ложь, но вынуждена признать – Дантос оценил ситуацию верно. В тот момент я была настолько поглощена идеей возвращения в Рестрич, что отмела бы любой аргумент. Я бы нашла повод думать, что драконья сущность ошиблась и Дантос врёт. Слова пророчества ничего бы не изменили, но…
– Но твоя правота не отменяет того факта, что ты самый ужасный и бессовестный тиран, – сказала я.
Хотела пояснить: напомнить, как маленького дракона удерживали, бойкотировали и вообще обижали, однако герцогу Кернскому уточнений не требовалось. Он и без этого вину признал.
