непроходимы окончательно, во всей Щумской долине станет ну очень «весело». А если солдаты царя Хатчина в союзе с мятежниками нас там разобьют, то и с пятой частью страны распрощаться придется. Военное счастье — оно так переменчиво… Мирельцы, пусть они и заняты сейчас войной с лже-Удуром, солдат на вторжение в Самватин наскребут тоже, да и парсюки могут успеть войти в Дадешку. Им, правда, быстро не до нас станет, но… — Я пожал плечами. — Так что, дорогие князья, вы мне тут гражданскую войну не устраивайте. И так вот-вот война у границ начнется, а мы к ней не готовы.
— Война? — Яркун удивленно смотрел на меня. — Но с кем? Никто не собирает армии у наших пределов, ваше высочество, мы бы знали.
— Разве я что-то говорил о подготовке вторжения в Ашшорию, князь? Нет, я имел в виду другое. Парсуда, старый наш враг, вскоре будет атакована из Скарпии.
— При всем моем почтении, ваше высочество, это лишь на руку нам, — ответил Осе. — Немирный южный сосед будет связан войной с Гикаметом и его асинскими хозяевами, Инитару и Мирелию, если только лишь не вмешаются боги, я надеюсь сдержать силами лишь своего крыла, а Центра и Правого крыла более чем хватит для усмирения непокорных. Самое большее через шесть месяцев Ашшория будет…
— Разоренной внутренней войной страной с пустой казной и выжженными территориями, — прервал его я. — А юг ее будет полон беженцев из Парсуды, голодных, нищих, и это когда зима на пороге. Не легче ли истинно достойным обзавестись новыми княжествами за счет соседа, вместо того чтобы свою страну разорять? Земли-то там плодородные.
— Ваше высочество намерены простить заговорщикам их дерзость? — спросил Осе и кивнул на свиток с дюжиной печатей.
— Мое высочество предпочитает считать это дуростью, а за нее не казнят. — Я усмехнулся в третий раз. — Но и на должности министров дураков не держат, как и их протеже. Нам стоит поговорить сейчас с князем Дамуриани — мне что-то подсказывает, что он искренне раскается в своем заблуждении и не только выступит с нами единым фронтом, но и попросит нового царя дать ему отставку. Ведь истинно верные подождут своей награды пару-тройку месяцев? Ну, по крайней мере, двое из них. Какую награду дать третьему, я знаю.
— Ваше высочество? — настороженно произнес капитан Блистательных.
— Вы правы, Латмур, князь Девяти Столбов по прозванию Железная Рука, речь именно о вас. — Я кивнул. — У царевича Тыкави кроме двоих сыновей осталась еще и дочь, девка на выданье уже, а вы, я слышал, вдовы.
Все трое переглянулись — кажется,
— Это огромная честь, царевич, и вы, как старший мужчина в роду, властны над рукой царевны Тинатин. — Командир Блистательных поднялся и отвесил поклон. — Но разумно ли отдавать юную девушку за старика? У меня есть сын, он скоро достигнет совершенных лет…
— Да, через два дня, — подтвердил я. — Мы уже с ним познакомились. Хороший мальчик, к экзамену на звание Блистательного готовится, в отца, видать, пошел.
Латмур чуть улыбнулся в некотором смущении — любому нравится, когда его ребенка хвалят.
— Однако он — не вы. Мало того что жених будет моложе невесты на полгода, это не так уж и страшно, ведь мы, мужчины, обычно стареем быстрее, но мальчик не может пока похвастаться ничем, кроме ума. Он не родовит, — начал загибать пальцы я, — не особо богат и не совершил никаких подвигов, прославивших бы его имя. Единственное его несомненное достоинство — это его отец, признанный герой. Брак Тинатин с вами, Латмур, не вызовет какого-то особого ропота среди знати, поскольку вас знают и уважают по всей Ашшории. Брак с Нвардом… — Я развел руками. — Разве что вы дождетесь того момента, когда мы ухватим кусок земли у Парсуды и разделим его меж вами тремя, образовав три новых княжества, как я и предлагаю. Тогда — да. Выдать внучатую племянницу царя за наследника владетельного — в этом не будет никому никакого урона, да и попрекнуть их потомков знатностью никому не удастся.
Выбор простой — синица в руках или журавль в небе. Что же выберешь ты, Латмур Железная Рука?
— Это следует серьезно обдумать, царевич, — произнес капитан гвардии.
— Я вас никуда и не тороплю, князь.
— Но ваше высочество так уверены, что мы сможем не просто разгромить армию Парсуды, но и удержать ее земли? — с сомнением произнес Яркун. — Бить-то мы парсюков бивали не раз, но занять их земли — это совсем иное. Устоит ли Ашшория, если на нас обрушится
— А кто тебе сказал, князь Коваргини, что мы с Парсудой будем воевать? — Я едко усмехнулся. — Наоборот, мы протянем ей руку помощи в тяжелый момент, а парсюки за это отблагодарят нас.
