– Лаки, иди-ка сюда. Там, в особняке, кто-то есть!
На улице потемнело, и в доме зажегся свет. За огромными стеклами был виден движущийся силуэт, Лаки посмотрел в бинокль и обомлел.
В кожаном кресле растопырил колени охранник, сложив руки на животе, а возле него вперед-назад ходила Юля в красном спортивном костюме в обтяжку. Длинные светлые волосы она собрала в хвост. Лаки навел бинокль на ее руки и не заметил забинтованных пальцев. Значит, Ночка права, и палец с кольцом был постановкой.
– Что там? – прошептала Ночка, тронула Лаки за плечо.
– Там Юля, – проговорил Лаки, не выпуская бинокль.
– Дай посмотреть…
– Пока нет, я сам.
Юля выглядела взволнованной, размахивала руками и вроде как отчитывала амбала, а тот кивал со скучающим видом. Значит, Брют ее не обижает, содержит в собственном доме, охранника, вон, приставил. Может, он и убивать ее не собирается?
Юля понурилась, подошла к аквариуму, покормила рыбок.
Одно не укладывалось в голове: как с настолько красивой обитательницей мирится жена Брюта? Или он ввел супругу в курс дела?
– И все-таки… – продолжила Ночка, и Лаки нехотя отдал ей бинокль.
– Только недолго.
Ночка оперлась о подоконник, с минуту изучала обстановку и сказала:
– И где твоя Юля?
Лаки встал рядом с ней, указал на нижнее окно справа:
– Да вот же, с охранником.
– Да?! – воскликнула Ночка. – А я думала, это его жена…
Предположение оскорбило Лаки, но он не подал виду.
– С чего ты взяла?
– Приехала на хозяйском «мерсе» с пакетами, охранник перед ней дверь открыл.
Сначала Лаки подумал, что Ночка врет, пытается очернить Юлю, но отверг эту мысль, потому что пришла более дельная: почему бы охраннику не помочь ей перенести личные вещи? Необязательно связывать человека, удерживая насильно. Юля умная девочка и понимает, что убежать от двухметрового амбала у нее вряд ли получится, и правильнее использовать ситуацию…
Отчего же так гадостно на душе? Хочется, чтоб Юля не сдавалась, пыталась освободиться. Или она считает, что сделать это должен Лаки? Разве плохо, что она здесь? Разве ты не этого хотел? Теперь достаточно пристрелить Брюта, и Юля обретет свободу.
Лаки отогнал тревожные мысли, улыбнулся, заставил себя успокоиться. Забрал бинокль у встревоженной Ночки. До чего же Юля красива! И лицо, и фигура… Взгляд скользнул по изгибу бедер. Каждое ее движение – грация и изящество. Просто эталон женской красоты.
Охранник встал, упер руки в боки, Юля запрокинула голову и направилась к лестнице, поднялась на второй этаж и скрылась за деревянной дверью. Амбал, в котором Лаки запоздало узнал одного из тех, что ворвались в его квартиру, догадался, что надо зашторить окна, и привел в движение вертикальные жалюзи. Но все равно секции прилегали неплотно друг к дружке, и можно было видеть, что происходит в доме. Лаки взял снайперку, прицелился в голову охранника.
О, до чего же хотелось нажать на спусковой крючок! Пристрелить амбала, затем сторожа, вытащить Юлю и сбежать, не думая о последствиях, но он понимал, что рыба гниет с головы, и пока Брют жив, его проблемы никуда не денутся.
Он повернулся, глянул на Ночку: она смотрела с сочувствием.
– Влюбленный – больной человек, – проговорила девушка и отвернулась.
– Это ты о чем? – поинтересовался Лаки.
– О себе, Влад, только о себе. Я побуду с тобой некоторое время… Ну, пока ты не выстрелил, ты парень горячий, можешь наделать глупостей. Потом уйду.
– Ты так говоришь, словно знаешь, чем все кончится.
– Пока я здесь, надеюсь, ты себе не навредишь больше, чем уже навредил. А потом… я умываю руки.
Лаки не стал сгонять ее с каремата, уставился в окна особняка, но Юля там больше не появлялась. Охранник вышел во двор, включил фонарики вдоль клумб, отыскал где-то палку и поманил ротвейлера. Пес бросился к нему, улыбаясь во всю пасть. Амбал
