– Черт! Что же… А, придумал! Иди за мной, отвернись от дороги! – Лаки подошел к резным черным воротам, снял рюкзак, наклонился, делая вид, будто что-то там ищет, посмотрел на номер дома – сорок пятый, надавил на кнопку звонка и подвинулся к домофону.
– Вам чего? – проговорили сонным женским голосом.
– Это Елена? – Лаки назвал имя, которое первым пришло в голову.
– Да, – в голосе слышалось удивление.
Машина медленно проехала за их спинами.
– Здравствуйте Елена, мы по объявлению! – Лаки взял паузу, вызывая женщину на диалог.
– Я не давала объявления…
– Но адрес ваш. Вы дом продаете.
– Дом не продается, вы ошиблись, до свидания!
Лаки снова принялся рыться в рюкзаке, чтоб автомобиль уехал подальше. Ночка нашла в себе смелость посмотреть ей вслед:
– Это «вольво» седан. Его машина?
– Не знаю, вряд ли у него она одна.
– Она уже свернула за угол, идем.
Проулок обнаружился через несколько домов. И снова пришлось идти на северо-запад. Закончилась улица небольшим озерцом с подозрительно яркой зеленой водой, окруженным беседками. По улице Второй Советской с одной стороны дороги были коттеджи, а с другой – новенькая высотка, стоящая на пустыре, будто перст.
Поодаль от нее виднелся недостроенный дом, окруженный жестяным забором.
– Какая прелесть, – Лаки кивнул на недострой. – Идеальное укрытие.
– Я бы не радовалась раньше времени, – осадила его Ночка. – Стройки обычно хорошо охраняются.
Чтобы не попадать в камеры, обогнули озеро и вышли на дорогу прямо напротив стройки. Забор постигли почти все несчастья, какие могли с ним случиться: его изрядно потрепало ветром и отогнуло углы некоторых секций, он поржавел, и подростки изрисовали его граффити.
Выгнали десять этажей, одиннадцатый начали и не закончили. Из серого бетона вверх торчали пучки арматуры. Лаки заглянул в дыру в заборе: возле ворот – заляпанный грязью вагончик, куча строительного мусора, откуда торчат трухлявые доски и обломки пластмассы.
– По-моему, стройка заморожена, – предположил Лаки. – Вагончик закрыт, вокруг него ямы и канавы, ни следа человека. Рабочих нет, подъемного крана – тоже.
– Н-да, похоже, ты и в цивиле фартовый парень. Что-то подсказывает мне, что ты освободишь свою Юлю, особо не напрягаясь.
– Если все, что со мной случилось, не считать напрягом, то может быть. Идем?
– Давай так. Если все-таки охрана тут есть, мы скажем, что пришли в свою квартиру. Ну, с мечтой проститься пришли, ведь дом не сдадут в эксплуатацию.
– Договорились.
Прежде чем юркнуть в дыру, Лаки обернулся, чтобы посмотреть на крайний дом Брюта, но увидел лишь черепичную крышу, торчащую из-за серого каменного забора.
– Видишь, как окопался Брют? Теперь сомнений нет, это именно его дом.
– Ага. Судя по забору, человеку есть что скрывать.
– Готов поспорить, что под домом у него маленькая пыточная камера…
Переглянулись, и Лаки пролез в дыру. Бурая жижа чавкала под подошвами, ноги скользили и разъезжались. Направились к крайнему подъезду, рассчитывая, что лестничные марши уже на месте. Весь недолгий путь к цели Лаки ждал, что его окликнет охранник, но никто так и не появился.
В подъезде он зашаркал ногами, вытирая грязь с подошв, и зашагал по истоптанной лестнице наверх. На лестничной клетке валялись шприцы, использованные средства личной гигиены и следы бурных дней и ночей, на втором пролете обнаружился заплесневелый матрас.
– Теперь видно, что стройка заброшена, – прокомментировала увиденное Ночка, хмыкнула. – Представь, как Брют бесился, когда в его тихом райском уголке началось бурное строительство.
