Проект Зен

раздражения чуть ли не с первых строчек. Однако игнорировать куртуазный комплимент влюбленного юноши, да еще и в присутствии такого количества свидетелей, было бы воспринято двором крайне негативно, и девушка нехотя изобразила намек на улыбку. О-о-о, что тут началось – решив, что первая красавица Дивноморья пребывает в романтическом настроении, все представители сильного пола старше пятнадцати лет бросились в поэтическую битву!

Первые минуты полторы стихи декламировали одновременно. В результате до Лэрри доносились лишь обрывки фраз соревнующихся мужчин да недовольное сопение их спутниц.

Барон Диего Одриер, вдруг позабывший про молодую жену, вдохновенно цитировал Бернса:

Любовь, как роза, роза красная
Цветет в моем саду…

Виконт Огюст Митч, вроде бы все еще скорбящий по недавно скончавшейся супруге, – Пушкина:

Я помню чудное мгновенье:
передо мной явилась ты…

Баронет Жан Ульфгард, еще вчера увивавшийся за младшей дочкой первого министра двора, – Хайяма:

Могу я вместе с вами быть
В своих видениях и снах…

Им вторил даже королевский шут. Правда, в отличие от других чтецов он не воспевал, а язвил:

Когда твое чело избороздят
Глубокими следами сорок зим,
Кто будет помнить царственный наряд,
Гнушаясь жалким рубищем твоим?
И на вопрос: «Где прячутся сейчас
Остатки красоты веселых лет?» —
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?
Но злой насмешкой будет твой ответ…

Естественно, интерес вызвал только последний отрывок, поэтому Лэрри вызвала подсказку, отложила в памяти фамилию автора и, прочитав последние строчки, с трудом сглотнула подступивший к горлу комок:

Достойней прозвучали бы слова:
«Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива,
В них оправданье старости моей».