Девушка отозвалась далеко не сразу – видимо, искала в себе силы хоть что-то сказать:
– А?
– Может, останешься?
– Нет!
– Точно?
– Точно!
– Тогда соберись и попробуй получить удовольствие! – усмехнулся я, приглушил входящий акустический сигнал до минимума и подал корпус вперед. Соскользнув со стартовой колодки, скоростная доска от «F amp;K» встала в разгонную колею и неторопливо повлекла нас к сепаратору.
Зону невозврата, последний отрезок, двигаясь по которому при желании можно было уйти на любую трассу или укатиться в «отказник», мы преодолели секунд за десять. Потом выехали на гребень, на долю секунды зависли над пропастью и ухнули вниз. Двенадцать метров свободного падения, дикий крик мисс Торндайк, основательно порезанный искином, – и я, мягко приземлившись на «подушку» из искусственного снега, ушел в правый вираж. А через пятьдесят шесть метров, перекинув жесткую связку из двух сто двадцать вторых «Эрихов» влево, влетел в кулуар под названием «Ледяная Пасть».
Полторы сотни метров безумного метания между скальными «Зубами», торчащими чуть ли не через каждый метр, – и трасса вынесла нас на «Трамплин». Небольшой доворот перед участком стабилизации, отрыв, полет – и мы, просвистев между двумя устрашающими «Клыками», вписались в самую середину «Костедробилки». Коснулись наста, ушли в левый вираж – и тут Элизабет наконец перестала орать. Зато изо всех сил сжала руки на моей пояснице и столь же добросовестно вдавила шлем мне в правое плечо. Вернее, попыталась вдавить, но система стабилизации наших комбезов компенсировала ее движение ко мне, слегка отодвинув «Эрих». А через две целых семнадцать сотых секунды вернула его обратно – испугавшись, что может мне помешать, девушка все-таки заставила себя расслабиться!
Относительно комфортно я себя чувствовал не так уж и долго. До момента, когда следующий виток трассы привел нас к очередному трамплину, где я исполнил прыжок с вращением на триста шестьдесят градусов.
Приземление на подушку перед «Щеткой», участком трассы, поросшим низкорослыми и на редкость корявыми деревьями, прошло в том же стиле, что и первая часть спуска, – под визг моей напарницы. Потом девушка снова заткнулась. Видимо, переводила дыхание. Обрадовавшись тишине, я увел доску на «Перила» и, крутанув заднее сальто с последнего метра, нырнул под «Козырек». Намеренно притираясь к нависающей над колеей скале.
Слабость в коленях мисс Торндайк, которую я чувствовал с самого старта, тут же прошла – побоявшись зацепиться попкой за стремительно проносящиеся мимо камни, девушка снова попыталась вжаться в мое тело. А когда мы вылетели на «Зеркало», разогнались и долгие шесть секунд изображали птицу-мутанта, почему-то решила, что я где-то ошибся, и поэтому нас уже подхватили антигравитационные пояса:
– Все, отката…
Закончить вопрос не успела, так как доска снова коснулась наста, я кинул наш тандем влево, обошел каменюгу размером с трехэтажный дом и влетел в «Тоннель».
Одна-единственная секунда относительной темноты и еще более душераздирающего визга – и мы, вылетев на свет, оказались на «Полке». Четыре скоростных виража, перелет через овраг, и трасса, свернув направо, вынесла нас к «Лезвию Бритвы» – пятидесятиметровому куску опорного рельса, переброшенному через трещину. На него я запрыгнул с вращением на пол-оборота, сошел с вращением на полтора, а через восемь секунд, вписавшись в чертовски узкую и крутую, но почти не опасную «Каменную Щель», ехидно поинтересовался:
– Готова поприветствовать благодарных зрителей или ну их куда подальше?
– Что?!
Повторять вопрос было уже поздно, поэтому я выбрал в меню искина один из стандартных режимов, и правый рукав «Эриха» мисс Торндайк вскинул ее руку в жесте победителя. Как раз вовремя: доска, плавно обогнув последнее препятствие, вынесла нас к трибунам.
– Зрители в диком восторге! – включив внешние акустические сенсоры и дав ей оценить накал страстей, сообщил я. – Кстати, ты как, шлем снимать будешь или сначала наведешь красоту?
Девушка не ответила, так как смотрела то на белоснежную громадину «Эвереста», то на огромные голограммы, раз за разом демонстрирующие зрителям отдельные элементы нашего спуска. Потом вдруг повернулась ко мне, откинула линзу своего шлема и уставилась в линзу моего.
