псевдожира, некогда плоский живот стал напоминать бурдюк, а талия приказала долго жить. Кроме того, некогда сухое и скуластое лицо обзавелось круглыми щеками, под подбородком выросло еще два, а шея стала невероятно дряблой. Естественно, этим дело не ограничилось: у меня появились глубокие морщины на лбу, между бровей и в уголках глаз; кустистые брови, сильно выпирающие надбровные дуги и не очень приятный изгиб губ; откровенно плохая кожа, черные мешки под глазами и пара сотен пигментных пятен.
«Красавец…» – завершив первичный осмотр, мысленно буркнул я, нащупал указательным пальцем правой руки рельефный бугорок защитного колпачка, сдвинул его в сторону и прикоснулся к сенсору. Замки фиксирующих ремней мгновенно разблокировались, а сами ремни втянулись в сервисные отверстия.
Стимуляторы, введенные в кровь сразу же после окончания последней процедуры, как раз начали свою работу, и я, поворочавшись с грацией гиппопотама, слез с операционного стола. Прошелся до двери и обратно, привыкая к изменившейся массе, центру тяжести и реакциям, десять раз присел, вытер пот, выступивший на лбу и крыльях носа, и принялся одеваться. Благо шмотки под новое тело были подготовлены заблаговременно и дожидались своего часа на крышке искина.
Процесс подготовки к выходу затянулся надолго, ибо, упаковав тушку в относительно дешевую одежду и параллельно уничтожив блок памяти киберхирурга, я потратил еще два с лишним часа на наработку новых привычек. Каких? Да самых простых: учился, не задумываясь, расстегивать и застегивать ширинку, заправлять рубашку в брюки, вытирать губы платком и т. д. Стоило ли тратить время на такую ерунду? Стоило. Однозначно. Ибо я прекрасно знал, что сигналы с камер системы контроля и наблюдения прогоняются через ассоциативно-логические анализаторы, был в курсе принципов их работы и не собирался давать им ни единой зацепки, позволяющей усомниться в истинности созданного мною облика.
В общем, из подсобного помещения, расположенного на минус шестом этаже диагностического корпуса Рочестерской клиники косметической хирургии, я вышел в четырнадцать сорок семь по локальному времени. То есть в самый разгар рабочего дня. Несмотря на возможность собеседования по Сети, в коридорах и лифтовых холлах толпился народ. Жизнерадостные «красотки» не первой свежести, имеющие за плечами по три-четыре полных омоложения, давали бесплатные, но очень многословные ценные указания тем, кто планировал первую процедуру. Врачи, медсестры и обслуживающий персонал, периодически покидавшие кабинеты, усиленно отбивались от тех, кому срочно требовалась информация или совет. Мрачные, как грозовое небо, сопровождающие или родственники пациентов пялились в свои коммы или затравленно поглядывали в окна, усиленно демонстрируя желание поскорее покинуть сие заведение.
Цепляться пытались даже ко мне, хотя потертый комбинезон мастера-наладчика, местами «украшенный» крайне неаппетитными пятнами, не оставлял простора для фантазии. Впрочем, цеплялись без фанатизма, поэтому через некоторое время я все-таки добрался до служебной стоянки. Где сухо попрощался со «знакомыми» охранниками, «устало» забрался в салон двухгодовалого «Transporter'а» и, подняв флаер в воздух, неторопливо полетел в сторону рабочей окраины.
Полет и подготовка к встрече с представителями будущего работодателя прошли буднично и без сюрпризов. Вернее, сюрпризов было аж два. Но шанс увидеть первый, забавную картинку, появившуюся на одной из страничек фанатов детского мультсериала «Дженни и башня Эль-Джелала», я допускал еще в момент выхода из блока самоподготовки. То есть тогда, когда услышал каймановское «удачи!». А второй – матерную тираду за подписью некоего Джеронимо Россо, появившуюся в комментах под голографией заштатной певички Аделаиды Уилсон из Иреола-Хиллс, когда-то подготовил сам. В итоге пожелание первого лейтенанта Симмонса срочно уйти на дно и не высовываться, зашифрованное в детском рисунке, я счел несколько запоздавшим, поэтому проигнорировал. А вот сообщение от искина моих соседей по Питтсбургу, извещающее меня о визите незваных гостей на конспиративную квартиру по Шедоу-стрит, сто двадцать два, просто принял к сведению. Ибо возвращаться туда не собирался в принципе.
В общем, добравшись до дома донора моего нового образа, я посадил флаер на арендуемый посадочный квадрат, спустился в квартиру и переоделся в повседневную одежду. Потом вышел на улицу, ввалился в бар на углу Одиннадцатой и Вест-роад и вкусно поужинал. Само собой, параллельно работая – наблюдал за «тестером». Не лично, а через уличные камеры. Дабы не вызвать интереса у заинтересованных лиц.
Тестер – двадцатисемилетний актер одного из городских театров, польстившийся на возможность неплохо подзаработать, выполнял инструкции анонимного работодателя предельно добросовестно. То есть, изменив лицо и без того неплохую фигуру и походку с помощью рабочего имплантата в точном соответствии с моделью «заказчика», он ровно в девятнадцать десять по локальному времени нарисовался перед служебным входом в Даремский филиал «BAE-EADS-Systems» и скинул на сканер код доступа, полученный мною от мисс Ивы Середовой. Задерживать его не стали. Ни в стандартном «тамбуре» из бронестекла, в который актер попал с улицы, ни в холле, ни в лифте, на котором он поднимался к начальнику местной СБ.
