Ласточка улыбнулась. А потом она нежно поцеловала беловолосую девушку в губы, та с жадностью ответила на ее поцелуй.
— Я люблю тебя! — жалобно сказала блондинка сквозь слезы.
— И я тебя! — ответила Ласточка, и слезы заблестели уже и в ее глазах. — Постарайся, чтобы все выглядело правдоподобно, чтобы все очень походило на настоящее убийство. Пускай подумают на Безликих. Тогда, все обернется как нужно, и эта грустная драма пойдет в нужном направлении, и, может, тогда она не закончится трагедией.
— Хорошо! Но я не дам памяти о тебе исчезнуть бесследно! — Беловолосая девушка сделала пас рукой, и через миг в зале стояли уже две Ласточки.
— Так значит, это теперь будет твой новый облик? — спросила Ласточка, улыбнувшись.
— Да, — ответила вторая девушка. — В память о тебе!
— А ты и вправду Зеркало. Тебе лучше уйти, Заряна!
— Нет, я хочу видеть все, — ответила та, — и быть с тобой до конца!
— Ладно, как пожелаешь. — Ласточка подошла к стеллажу и взяла в руки красивый кинжал. — Жаль старика Керамбита, моя смерть разобьет ему сердце, но все должно идти так, как идет. — Она еще раз посмотрела на вторую девушку, что сейчас была неотличима от нее. — Прощай, Заряна!
Ласточка с силой вонзила кинжал себе в грудь. Анель, или правильно будет Заряна, закричала и разрыдалась еще сильнее. Тело Ласточки упало на пол, из раны потекла кровь прямо на красивое синее платье, подарок ее учителя.
Иллюзия рассеялась, мы с Анель стояли посреди ночного музея, почти в кромешной тьме. Было странно стоять рядом с точно такой же девушкой, как та, которая только что у тебя на глазах пронзила кинжалом свое сердце.
— Вот так все было! — сказала Анель. — Потом я немного поработала над телом и обстановкой, чтобы все это было максимально похоже на насильственную смерть.
— Но зачем?
— Ты же все видел и слышал, — ответила Анель, — чтобы пьеса дошла до логического финала, чтобы каждый отыграл свою роль, чтобы все не кончилось трагедией — для этого она так поступила. Она передала эстафету тебе. Когда?то ты, возможно, поймешь этот поступок. А сейчас, просто цени это.
— Глупо! — сказал я, сжимая кулаки с такой силой, что ногти на руках уже болезненно впились в кожу. — Она, фактически, пожертвовала собой ради меня. И я даже не понимаю зачем. И как мне прикажешь теперь с этим жить?! — уже чуть ли не закричал я.
Анель взяла мое лицо в свои руки. Я почувствовал, как ее горячие ладони нежно коснулись моих щек. Это успокаивало. Анель посмотрела в мои глаза, она плакала.
— Тебе придется жить с этим! Сегодня ты потеряешь своего учителя, и еще многие погибнут у тебя на глазах. Я не смогу тебя избавить от этой ноши. Это твоя буря потерь! Но даже она минует, и снова беззаботно взойдет солнце. Оно унесет печали и разгонит тьму. В это верила Ласточка, в это верю и я. Поверь в это и ты! А сейчас мне пора.
— Постой, — попытался я остановить Анель, — у меня еще столько вопросов.
— Всего один, — строго произнесла девушка.
Я еще столько всего хотел узнать: о Ласточке, об Анель, об их отношениях, о всей этой странной цепочке событий, но спросил, почему?то, совсем о другом.
— Ласточка называла тебя Заряной. Это твое настоящее имя?
— У меня тысячи имен, так же как и образов, — ответила девушка, — под именем Анель меня знаешь только ты.
— Почему именно Анель?
— Это уже второй вопрос! — Анель наконец?то снова улыбнулась, — Ладно, отвечу! Прочитай мое имя задом наперед!
— Анель, — задумчиво проговорил я, — это будет… Лена?
— Имя твоей первой настоящей любви, — ответила Анель, — еще в ту твою бытность человека. Помнишь ту девушку? Я посчитала, что так будет забавно…
— Конечно, я ее помню, — тут же ответил я, — я любил ее, хотя, кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, и у меня теперь совсем другая жизнь. Но это затея с именем, это кажется так… просто.
— А должно быть сложно? — спросила Анель. — Разве в этой истории не достаточно сложностей?
— Береги себя, Странник! Ты жил в своем беззаботном рае, наслаждаясь сладкими плодами древа жизни. Но я искусила тебя попробовать горький плод древа познания добра и зла. И скоро ты потеряешь свой эдем, и доверие своего бога.
