– Это не затянется надолго. Что потом?
– Чего это ты так печешься о ее судьбе?
– Я пекусь о себе. Ты прав насчет моей репутации, и ручная орхидея в нее не вписывается. Как ее использовать – не представляю и беречь на будущее смысла не вижу – она мне не нужна сейчас, не понадобится и потом. Если так и держать взаперти под боком, могут пойти ненужные разговоры, да и бессмысленно.
– Она хорошая девочка, но просто так запускать ее в нашу толпу нельзя. Ее там заклюют, она к такой жизни не приспособлена. Лучше всего отдать ее кому-нибудь, чтобы было кому о ней позаботиться. Не самому мелкому, нам ведь она дорого обошлась, но и не человеку из верхушки. Азовские носятся со своим Цветником, как с золотым истуканом, по всему миру слава летит, что лучшие девочки Улья собраны именно у них. Мы бы знатную оплеуху им вкатили при таком сценарии – дескать, слили их бриллиантовую воспитанницу первому попавшемуся, потому как цена их товара – ноль без палочки.
– Не вижу смысла в такой оплеухи, но все же интересно знать – за кого же ее можно отдать?
– Мало ли у нас мужиков не пристроенных? Бабы всегда были и будут дефицитом. Да хотя бы тому же Транзистору.
– Транзистору?! – опешил кваз. – Да он же не от мира сего, совершенно чокнутый.
– Ну а где ты здесь нормальных видел? К тому же, он не так уж плох, просто повернут на своих компьютерах, это у человека из-за чрезмерной увлеченности. И он полезен, согласись, что у парня талант. Одно то, что несмотря на все перезагрузки и диверсии наших «друзей» западные системы слежения работают почти без перебоев – о многом говорит.
– Ему не нужна Элли. Транзистору вообще никто не нужен. Ему компьютеры нужны.
– Не любит, так полюбит, ну а не хочет, так заставим, ты же сам понимаешь, как все устраивается. Он лет на десять ее старше, а выглядит студентом третьего курса. Она, конечно, не без странностей, но неглупа, если приглядывать за молодой семьей хотя бы первое время, может получиться достойная ячейка общества.
– Ага, ну да, ячейка общества, конечно. Семья, где на мужа завязана куча секретов, а жена хрен знает кто, с тем еще характером, и к тому же ее прислали азовские.
– Они тут ни при чем, я сам ее выбрал. Видел бы ты, как на меня давили, требовали, чтобы изменил решение.
– Не считай себя самым хитрым, там могли и похитрее кадры найтись. Считаешь, что сам выбирал, а на деле ее подсунули.
– Если так, то я ничего в этой жизни не понимаю. Но этого не может быть, ведь я протянул здесь столько, что непонятливому и десятой доли от такого срока не продержаться.
– Ага, ну да, нашелся великий выживальщик. Ты сказал, что поначалу у тебя вообще не было планов обзаводиться орхидеей. Ты их изменил из-за отказа азовских?
– Я должен был вытянуть из них максимум.
– Лучше бы ты вытянул пару бронетранспортеров.
– Теперь все старые планы не имеют смысла.
– Почему?
– Погибли мои люди, я считаю, что это многое изменило.
– Ты развел слухи, что это сделали азовские, а прямо ничего толком не сказал. Но я заметил в твоем рассказе несколько скользких моментов.
– Не ты один их заметил.
– Ну да, тот же Царь при всех заявил, что сработало не Братство, а азовские. Мурам до тех мест никак не добраться, и ты знаешь, в этом он прав.
– Царь много говорит, но не всегда по делу. Сработали восточные братцы, уж в этом не сомневайся. Азовским лезть на нас сейчас смысла нет, они готовы были мои ноги целовать. Мы им нужны как никогда, они даже потоптаться сапогами по своему драгоценному Цветнику позволили, а такое случается хорошо если раз в десять лет. Нам в сопровождение выделили два бронетранспортера гвардии, и оба расколошматили вместе с нашими машинами.
– Для азовских – ерундовая потеря.
– С этим согласен, но с остальным согласиться не могу – Царь дикую ересь несет. Ни Герцог, ни его ближайшие подручные не были в этом заинтересованы ни на каплю и мотивировать нас так грубо – тоже нет смысла. Мы не такие дураки, чтобы не почуять нехороший запашок. От этого дела воняет, с этим не поспоришь, но вонь развели не люди Герцога, им сейчас это ни к чему. Да, если Братство откатится на восток, азовские опять начнут плевать нам в спину, но пока что мы для них – священная корова. Сработали муры, нападение в их стиле: боеприпасы не жалели, перли толпой, сходу, не включая мозги. Не зажми они нас на открытом месте,
