– С тобой все в порядке? – спросил Корво и заметил кровь на запястье Эмили. – Ты ранена. Нужно сейчас же доставить тебя в башню.
Эмили пожала плечами.
– Все хорошо, правда. Рана неглубокая.
Она протянула ему свою раненую руку ладонью вверх и раскрыла кулак. Болело ужасно, но она могла пошевелить пальцами и даже немного согнуть их, чтобы показать отцу, что ни один ни сломан. Корво поморщился, осматривая раны, но Эмили только усмехнулась.
– Жить буду, – сказала она.
Корво улыбнулся и повернулся, чтобы оценить повреждения, нанесенные бойне. Эмили сделала шаг вперед и с опаской постучала носком ботинка по одному из крупных осколков зеркала. Единственным источником света по-прежнему оставался огромный резервуар, но светился он теперь иначе – ослепительный желтовато-белый свет сменился теплым оранжевым. Эмили посмотрела на осколок под ногами.
– Его тело, должно быть, лежит под осколками, – сказал Корво. – Выглядел он плохо, как будто обгорел в огне. Должно быть, он постоянно страдал от боли.
Эмили нахмурилась, разглядывая осколок. Она чуть-чуть приподняла его ботинком и увидела собственное отражение. Она была грязна и испачкана кровью, ее черные волосы растрепались и лезли в глаза. Подняв руку, она заправила их за уши.
– Он сказал тебе, зачем ему было нужно зеркало? – спросил Корво. – Что он планировал сделать?
Эмили кивнула. Ей предстояло многое объяснить отцу. Она открыла было рот, но в этот момент осколок зеркала у ее ног вдруг как будто полыхнул голубым и отразил не свет резервуара, а кое-что иное.
Испуганно вскрикнув, Эмили отпрыгнула. Осколок со звоном упал на пол.
– Что такое? – спросил Корво, подходя к дочери.
Эмили вздохнула.
– Просто обман зрения.
– Что?
– На мгновение мне показалось, что я увидела лицо Жукова у себя за спиной.
– Вряд ли кто-то может выжить после такого, – заметил Корво, указывая на груду битого стекла.
Эмили хотела ответить, рассказать Корво о способностях Жукова, о раскрытых ею планах, но тут в центре бойни раздался звук – чистый, звонкий, как мелодия ветра, подувшего в городе жарким летним вечером.
Корво и Эмили одновременно повернулись. Груда осколков на полу зашевелилась, словно что-то подталкивало ее снизу. На глазах у Эмили и Корво осколки начали соскальзывать в стороны, а самые крупные из них встали вертикально, поддерживаемые какой-то невидимой силой.
В центре, из груды осколков, на ноги поднялся Жуков. Шинель на нем была изодрана в клочья, тяжелая ткань свисала лоскутами. Красных очков не было, и в неровном свете, исходящем из резервуара, казалось, что глаза его крепко зажмурены.
Эмили сделала шаг назад. Она ничего не могла с собой поделать. Жуков протянул руки перед собой, и зеркальные брызги стали подниматься с пола – медленно, неуверенно, словно каждый из них висел на невидимой нити.
Корво замер рядом с дочерью. На его лице отразились тревога, удивление, восхищение. Он сжал кулаки.
Фрагменты зеркала, звеня, подобно колокольчикам, поднялись в воздух перед ними. Они не сложились в новое магическое зеркало, а образовали цилиндр. Не касаясь друг друга, осколки просто зависли над полом. Эта мозаика начала медленно вращаться вокруг Жукова, который стоял в центре, все еще протягивая вперед руки и не открывая глаз.
Осколки полыхали огнем, которого на бойне не было, он исходил
