не для слабонервных.
Милош ответил Жукову, но тот не понял его слов. Он вообще почти ничего не говорил с самого начала их путешествия. Жуков знал лишь, что Милош что-то нашел и полагал, что Жуков захочет на это взглянуть.
Жуков подождал, пока проводник не опередит его на пару футов, надеясь таким образом спастись от очередной порции соленых ледяных осколков, и затем продолжил путь. На пару секунд он застрял в тоннеле, не в силах пошевелиться, но затем вдохнул и почувствовал, как стены снова расступились. Он прополз еще немного и снова вдохнул, прекрасно понимая, что в тоннеле недостаточно места, чтобы его грудная клетка расширилась полностью. Чем дальше они продвигались, тем поверхностнее становилось его дыхание.
Он задумался, сколько пройдет времени, прежде чем их отсутствие заметят. Казалось, они ползли уже не один час, но лагерь высоко над ними спал крепким сном.
Они более десяти лет проработали на соляной шахте в Ютаке. Об этой шахте Жуков слышал еще до того, как его сослали в этот лагерь. О ней хотя бы понаслышке знали все жители Тивии. Это был худший из лагерей, куда отправляли самых опасных, самых страшных преступников. Массовых и серийных убийц, некоторые из которых – по слухам – были еще и каннибалами. И таких, как он: предателей, которые были виновны, пожалуй, в худшем преступлении на свете.
В государственной измене.
Здесь, в Ютаке, в самом жутком из лагерей, они до самой смерти трудились почти в полной темноте в соляной шахте, прорезанной в толще вечной мерзлоты.
Вот только Жукову
Когда настанет время уйти отсюда.
В соляной шахте было еще и слишком тесно, но это тоже не пугало Жукова. Шахта не полностью состояла из замкнутых пространств – таких мест было немало, но основное пространство представляло собой анфиладу огромных пещер, и в некоторых потолки были так высоки, что терялись в темноте в сотнях футов над головой.
Да, Жукову нравилось работать в шахте. Он провел там много лет, терпеливо отбивая соль от стен, пока его товарищи по несчастью ломались один за другим. Их тела убивала работа, а разум разрушало ощущение, что они оказались в ловушке, что мир катится в тартарары и сгущается тьма.
Милош появился в шахте через несколько месяцев после Жукова. Еще несколько месяцев спустя из всей бригады шахтеров их остались только двое. Так они работали вместе долгие-долгие годы.
А потом, несколько месяцев назад, Милош сказал, что нашел кое-что. Его и еще троих узников отправили бурить разведывательный ствол на новом участке разработки.
Милош вернулся один. Он доложил лагерному начальству, что этот район непригоден для добычи соли, а почва нестабильна. И двое его спутников погибли под камнепадом.
Начальники лагеря поверили ему на слово. Но Жукову он рассказал совсем другую историю —о тоннеле, причем не естественном, а вырубленном вручную в соляной толщи в самой дальней части огромной пещеры. Жуков не стал спрашивать, что случилось с его спутниками, а сам Милош не стал об этом говорить.
Они решили выждать. Два месяца. Даже три, чтобы наверняка. Удостоверившись, что начальникам лагеря нет дела до той шахты, Милош возглавил их маленькую экспедицию. Ночью они покинули бараки и по трескучему морозу добрались до шахты. Там они спустились вниз, и Милош показал дорогу к своей пещере. Тоннель действительно был рукотворным. В соли был выдолблен прямоугольный проем, за которым начинался широкий тоннель, постепенно становившийся все уже и уже, пока, в конце концов, стены не сужались настолько, что взрослому мужчине приходилось с трудом протискиваться вперед, подобно змее.
Но Милош настаивал. Он сказал, что на другом конце тоннеля кое-что есть. И он хотел показать это Жукову. Конечно, это могло оказаться ловушкой, но Милош мог избавиться от товарища и более простым способом.
Жукова в лагере знали – он даже был
Исключением был лишь Милош. Он был ровесником Жукова, может, немногим его старше. У них сложилась если не дружба, то
