жарою, а так, как отец носит, едва на плечи накинув. Чтоб все видели: от боярин идет и…
– …твое наследство, – говорил человек с усмешкою. – Только твое… всего-то надо – челобитную подать…
– А смысл?
Примут.
И может, чтоб вовсе закон не попирать, дадут чего, кусок малый, огрызок… да только огрызков ему не надобно.
И наследства этого, запоздалого.
Имя?
У него свое будет. Такое, которое сам выберет волею Божини, и уж это имя он своим детям передаст.
– Найдутся люди, которые помогут.
– И что они за помощь попросят? Нет уж, – Арей покачал головой. – Хотели бы помочь, помогли бы раньше. А теперь… я сам по себе.
– Гордый. И глупый…
Человек отступил.
– А ты подумал, гордый и глупый, что тебя ждет? Или невесту твою. Что ты ей дашь? Слово свое? Надежду, что когда-нибудь заживете по-человечески? Если получится…
– Отчего ж не получится?
Смешно стало.
А ведь прежде, до подвала еще, он бы все это иначе воспринял.
– Ты не просто магик, а боевой… – Гость так ничего и не понял. – От отправят тебя завтра на границу, и что тогда?
– Поеду.
– А если убьют?
Арей пожал плечами:
– Значит, судьба такая…
– Что жене оставишь? Детям…
Жук, расправив тончайшие крылья, тяжело поднялся в воздух.
– Иди… добрый человек. Спасибо тебе за заботу, но… иди… и пусть дорога твоя будет гладкой… – Арей лег на землю. Небо больше не пугало.
Синее.
Высокое.
Бездонное. И солнце в нем сырной головкой. Ветерок холодный черемухою пахнет. И этот аромат голову кружит, куда там вину хмельному. Да и… просто хорошо.
Скворцы вот прилетели.
Ковыряются в траве… благодать…
Что еще для счастья надо?
