уголь.
Я жадно втянул носом едкий дым – не ради запаха сгоревшей тухлятины. Ради тех тонких капель жизненной силы, разлитой в воздухе. Кто-то, скорей всего Тарпе, накачал мертвую плоть серьезнейшим количеством энергии. И если бы не слишком малое количество мяса, сгоревшего столь быстро в магическом огне, то Пожиратель мог бы и успеть натворить дел.
Взгляд упал на торчащий из земли каменный шип, длиной мне по грудь, толщиной с бедро. С хрипом я налег на него, ухватился обеими руками, прижал к груди и резко рванул. Двойной хруст – и в камне и в моих дико напрягшихся плечах.
– Р-р-р-а-а! – в ярости выдохнул я, делая еще один рывок. – Ну-у!
Еще один протяжный хруст, треск и шип отломился у основания. Я едва удержался на ногах и круто развернулся к наступающим шурдским ниргалам. Они подошли уже совсем близко. И хорошо закрыты толстыми щитами. Внимательно посмотрев на ряды ниргалов, я осторожно опустил каменный шип на скалу и схватился за обычный округлый булыжник.
– А чего же не бросаешь сосульку каменную? – поинтересовался отец Флатис.
– Дубиной не бросаются, отче. Дубиной бьют, – ответил я. – На случай если придется схватиться с ниргалами врага.
– Мудро. Меч мало поможет. Каменная же булава искалечит и оглушит. Но оставь это на самый крайний случай.
– Верно, – кивнул я. – На самый крайний случай. Поэтому не заставляйте меня повторять, отче, – отходим!
– Отходим, – согласился старик, бросая горящий фанатичным блеском взор на подступающие ряды ниргалов. – Отходим… но если обождать еще немного…
– Я устою! – рявкнул я. – Попадет стрела – устою. Зацепит меня каменным обломком – я устою! А вы – нет! Отходим! Под прикрытие скал. Пусть ниргалы перебираются через завалы, пусть толпятся в теснине. А мы попотчуем их камнями и бревнами! А не огненной магией – эту силушку мы прибережем. На крайний случай. Вот как эту дубину каменную.
– Сравнить каменную дубину с даром огненной магии… да, Корне, уверенности в себе тебе не занимать. Отходим!
Бросив последний взгляд на мерно шагающие ряды противника, святой отец быстрым шагов направился в сторону ждущего нас заградительного отряда. Литас стоял впереди всех, держа в руках лук с наложенной стрелой.
Да, все идет по плану. Удар – отход. Удар – отход. Пусть враг выматывается, пусть теряет силы, воинов, ресурсы, уверенность в себе. А мы себя побережем! И не для последнего боя с этой поганью, а для дальнейшей мирной жизни.
Я легко нес на плече тяжелую дубину. Изредка останавливался и поглядывал на упорно приближающихся шурдских ниргалов.
Откуда такая уверенность? – вот какая мысль глодала мое сознание.
Где военные хитрости?
Где сюрпризы?
Где легендарность Риза Мертвителя?
Ох… хоть бы ее и не было, это чертовой легендарности.
– Целы, господин! – весело крикнул Литас, он не спрашивал, он радостно утверждал. – И вы, святой отец. Стефий, а ну вздень куртку с бляхами железными!
– Железо мешает! – отмахнулся паренек, дуя на обожженные даже сквозь тряпки ладони – он не оставил на краю и притащил сюда горячую жаровню.
– Кому сказано!
– Литас! – ворчливо рыкнул отец Флатис. – Как ты думаешь, почему братья-монахи и святые отцы не носят доспехов? Почему на нас лишь тонкие холщовые одеяния?
– Хм… ну… вера запрещает?
– Вера мне тебя по голове ударить запрещает! Хотя иногда и нарушаю запрет, когда душа от глупости вашей в муке заходится! Железо это железо! Металл! Мешает оно силу из себя выдавливать, мешает ее направлять. Внутреннему току в теле доспехи не помешают, а вот если надо силу в слова молитвы вплести… ну ты понял.
– Ага, – ответили мы хором с Литасом.
– Готовьтесь, – добавил я. – Никакого ухарства! Если увижу, что кто-нибудь голову за край обрыва высунул и смотрит, как враг наступает, – разом вот этой самой дубиной попотчую.
– И головы не станет, – хохотнул седой ветеран, поправляя перевязь с мечом. – Верно!
– А Рикар где? Людей расставляет?
– Верно, господин. Велел за вами приглядывать. Да уж… зачем приглядывать за воином, что играючи поднимает дубину весом чуть ли не в десять пудов? Тут, скорее, за врагов переживать надо… ха-ха-ха, – ухватившись за бока, абсолютно искренне
