уничтоженному именно благодаря их налетам. Вот только и сил пробиться к своим у солдат, обремененных госпиталем, уже не имелось. Оставалось держаться и надеяться на помощь.
Когда о случившемся доложили Черняховскому, он, конечно, не обрадовался, но и особой трагедии в происшедшем не увидел. Война, а на ней бывает всякое. Связь с батальоном поддерживалась, положение его было тяжелым, но не безнадежным. Рано или поздно к нему пробьются. Скорее всего, через несколько дней, когда подойдут резервы, ну а если не получится… Что же, плохо, очень плохо, но это война.
Вот только когда о случившемся стало известно в Кремле, оттуда прилетел такой вопль, что Черняховский всерьез испугался за целостность своих барабанных перепонок. В столице рвали и метали, требуя любой ценой вытащить Фрунзе. И пришлось командующему что-то выдумывать, располагая для этого минимальными средствами – тем самым усиленным батальоном, и… в общем-то, все. Десантников уже задействовали, бросив затыкать очередной прорыв. Элитную пехоту, конечно, готовили не для этого, но если не удастся удержать фронт, будет еще хуже.
– В общем, товарищи офицеры, задача поставлена, и ее надо выполнять, – закончил Черняховский. – А теперь давайте обдумаем, как это лучше сделать. Я вас вызвал еще и потому, что возможности своей техники вы знаете лучше.
Все трое склонились над картой, вырисовывающей совсем не радужную картину. Однако Петров отреагировал почти сразу, ткнув карандашом в узкую щель между холмами.
– Какая здесь почва?
Черняховский, кажется, не удивился. Да и чему удивляться? Несмотря, казалось бы, на сухой климат, заболоченные участки тоже редкостью не были, и загнать в грязь танк по самую башню у некоторых умельцев получалось. Оставалось скомандовать вышколенному адъютанту, и через десять минут, за которые они успели попить отличного китайского чаю, благо этого трофея было завались, с остродефицитным лимоном, в комнату, пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкий дверной косяк, шагнул старшина-разведчик. Колоритный такой дядька, невысокий, но широкоплечий, массивный, с короткими усами и ежиком начинающих седеть волос. Узнав, что от него хотят, он пожал плечами и выдал:
– Камень, товарищ генерал. Вчерась сам бачил…
Ну что же, камень, это хорошо. Стало быть, танки пройдут без проблем. Петров кивнул довольно и объяснил свой буквально на ходу родившийся план, рискованный, но дающий все же неплохие шансы на успех.
Расклады-то, в общем, выглядели простыми. Провести танки в обход холмов, там, где их сложно обнаружить, а потом ударить глубоко вклинившимся японцам во фланг. Такой удар моментально создавал угрозу окружения достаточно крупных групп, ориентировочно совокупной численностью до полка. Естественно, у японцев хватало сил для того, чтобы парировать эту угрозу, но для этого пришлось бы ослабить все остальные направления. В этот момент небольшой группой планировалось пробиться к окруженному батальону, ну а там… Там уж по обстоятельствам.
Генерал Фрунзе, выругавшись, отбросил в сторону некстати заклинившую СВТ и схватился за пистолет, но это уже не потребовалось. Японцы начали отступать. Не паникуя, сохраняя какое-то подобие дисциплины, но все же отступать. Не такой уж несгибаемый дух оказался у сынов Ямато, и, как только пулеметная очередь практически разорвала надвое с дикими воплями бегущего впереди и размахивающего саблей офицера, из них будто стержень выдернули. Откатились назад, как и в предыдущие разы. И ведь поспать не дали, сволочи…
Вообще, ночная атака вполне могла принести японцам успех, но тут уж расстарались саперы. Слили бензин из баков разбитых автомобилей, соляру из подбитых танков, нашли какое-то количество бочек, фляг, да и просто бутылок и, заполнив их горючим, закопали метрах в двухстах перед окопами. А когда японцы ночью полезли, подорвали и получили великолепную стену огня, на фоне которой атакующих можно было расстреливать, как уток. Не будь этой солдатской задумки, все повернулось бы совсем иначе – просто числом бы задавили узкоглазые.
Но и без того потерь хватало. Сейчас держать оружие могло всего человек семьдесят, остальные отправились или в госпиталь, или… или оставалось надеяться, что священники все же правы, и там, за чертой, есть что-то, кроме небытия. Повезло еще, что японцы, похоже, выдохлись, но эта передышка временная. Как только к ним подойдут подкрепления, обороняющимся придется совсем тяжко. И так держаться приходится на силе духа и солдатской смекалке.
При этой мысли генерал помимо воли улыбнулся. В самом деле, сегодняшний фокус с огненным фугасом не единственный. Чуть не каждый день что-то новое придумывают. Даже вон, когда его самолет здесь грохнулся, и то не растерялись. Развернули его – и отработали через полчаса по наступающим японцам, благо ШКАСы и двадцатимиллиметровые пушки не пострадали, и боекомплект он не успел истратить даже наполовину. Все это богатство, отработав по японцам в упор, проложило в их рядах кровавые борозды, да такие, что любо-дорого смотреть.
