время строители бы за головы схватились, но сейчас это работало. И пускай все эти конструкции не смогли бы эффективно функционировать длительное время, никто их на такое и не рассчитывал. Одна кампания, причем короткая – длительной войны ни СССР, ни Германия не желали.
И росли буквально на глазах огромные склады, нефтехранилища… Сновали туда-сюда купленные в США танкеры, перевозящие с Аляски топливо для кораблей. А следом уже строились и капитальные причалы, способные выдерживать танки, и полноценные железные дороги, способные выдерживать полноценные составы. Японию мало победить, ее надо раздавить, а значит, без масштабных военных действий на суше не обойтись, это понимали все.
Тяжелее всего оказалось обеспечить секретность проекта, но тут удалось его успешно залегендировать – мол, немцы опасаются японского десанта и возводят укрепления. Японские генералы и адмиралы, небось, только пальцами у виска покрутили, когда их разведка (с подачи немецких коллег, но об этом, разумеется, никто не знал) доложила о столь извращенном ходе мыслей тевтонов. В самом-то деле, вопрос о высадке в Канаде даже не поднимался – и благодаря слабо пригодной для десанта местности, и из-за отсутствия здесь стратегически важных центров, захват которых смог бы хоть как-то повлиять на ход войны. Вот на Аляске – это да, но единственная попытка привела к тому, что японский десант нарвался на хорошо организованное сопротивление советских войск, поддержанных авиацией. Самолеты на Аляске, правда, имелись преимущественно старых типов, но их было много, а потому японцы отложили вопрос захвата северной территории до лучших времен, которые все никак не хотели наступать.
Когда инспектировать работы прибыл лично Геринг, он был несказанно удивлен тому, какого масштаба стройку осуществил гауляйтер. Рабинович и так-то был на хорошем счету, и не только как протеже Лютьенса, а за деловые качества, но сейчас… В общем, присвоенный ему в обход стандартной процедуры чин генерал-майора хорошо отражал положение дел. И Рабинович, хоть и усмехался скептически, мундир носил с гордостью. И лишь одно портило ему настроение – то, что предки в гробу бы перевернулись. Впрочем, здесь им не пришлось испытать того, что случилось в прошлой истории, а потому совесть гауляйтера быстро успокоилась.
Базы не были закончены, а на них уже начали прибывать первые корабли. Точнее, подводные лодки, совершившие беспримерный по дальности переход. Для немцев оказалась шоком поданная кем-то из советских коллег идея о том, что субмарины могут совершать подобные переходы. Не меньшим шоком стали мероприятия, которые должны были обеспечить столь высокую автономность. Конечно, по пути имелись кое-какие базы, но их было совершенно недостаточно, равно как и транспортных субмарин. Имелись у немцев такие, перевозящие в своих танках запасы топлива. Однако адмирал Лютьенс поддержал идею русских и, запершись в кабинете с Деницем и несколькими специалистами-кораблестроителями, посвятил несколько часов расчетам.
Результатом их посиделок и стал переход субмарин через Индийский и Тихий океаны. На подводных лодках, идущих практически без боезапаса и с неполными экипажами (людей и торпеды не составляло труда перебросить через Атлантику, а потом сухопутным маршрутом по Канаде), все свободное пространство и часть балластных емкостей заполнили топливом. Это резко повышало автономность маленьких, но грозных кораблей, и благодаря этому очень скоро на канадских базах оказалось под две сотни субмарин. Три четверти немецких, остальные – советские. Еще столько же ушло навстречу флоту Лютьенса. Ну и, когда Да Зара ухитрился наложить лапу на Сингапур, четыре десятка подводных лодок отправились к нему, благо этот переход не выглядел чем-то излишне сложным.
За все время грандиозной операции по распределению подводных сил потеряно оказалось лишь две субмарины, причем обе исчезли при невыясненных обстоятельствах. И к концу лета главное было сделано. Японцы, сами того не ожидая, оказались в плотном кольце, способном нанести их флоту серьезный урон. Однако адмиралы союзников не торопились, ожидая подхода советской эскадры. Но раз уж Ямомото начал действовать первым… Что же, японцам предстояло еще узнать, с кем они связались и как опасно будить медведей.
Новая Зеландия и впрямь оказалась чрезвычайно красивым местом. Раньше Колесников видел ее только по телевизору, да еще в кино, когда смотрел приснопамятного «Властелина колец». Его вроде бы здесь снимали. Интересно, кстати, напишет здесь Толкиен свою книгу, ставшую Библией фэнтезийщиков? И остался ли жив великий Хайнлайн? Надо будет узнать, когда все закончится. Он же, помнится, Библию Хиппи написал, которые, кстати, тоже пока не появились, и неизвестно еще, появятся ли. Скорее всего, нет, уж больно изменился мир, но кто знает, кто знает… Правда, сам Колесников считал эту конкретную книгу жуткой хренью, но и без нее бывший офицер американского флота написал много хорошего и не зря считался прижизненным классиком. Надо будет узнать, и что с ним, и что с другими талантливыми писателями, которых адмирал помнил. Не сейчас, после войны, конечно, но узнать обязательно. Пока же, увы, приходилось воевать, в промежутках между трудами ратными любуясь природой.
Нет, Новая Зеландия действительно заслуживала внимания, места здесь были и впрямь невероятно красивые. Не такие, конечно, как в кино, то ли для него выбирали виды, что называется, самые-самые, то ли ракурс здесь иной. Но все равно, природа
