Любовь и мафия

смешанная с беспокойным предчувствием. После смерти брата подобные тет-а-тет с шефом начали проходить с угрожающей регулярностью. Порой я чувствовала, что веду себя неправильно, что не только моя карьера, но и жизнь могут пойти под откос. Но остановиться не могла. Меня несло, будто грузовик на мокром асфальте, а приближающийся фонарный столб каждый раз удавалось объехать до следующего поворота. Попытки увещевания от Элиаса и Лизбет вызывали только раздражение.

– Что вы хотите сказать? – внутренне холодея, спросила я.

– Мы все здесь кого-то теряем, вот что я хочу сказать! Каждый год! – с неожиданным жаром произнес Страйтон. – И вы должны перестать носиться со своей болью, как с писаной торбой! Вы несете ответственность за жизнь своего напарника, а я в какой-то мере – за вашу.

– Прошу прощения, сэр, этого больше не повторится, – глухо отчеканила я, чувствуя, как щеки заливает краска стыда. Ответственность! Да я несу ее с детства, за всех – за себя, брата, а потом и подразделение… Но никогда еще эта ноша не была такой тяжелой. Шеф прав, но, черт побери, как же достало все!..

– Вот именно, сержант Ларссон. Не повторится. Я назначил детектива Александра Морица главным в вашей паре, несмотря на его нижестоящее звание и малый срок службы. При возникновении спорных вопросов, с этого дня вы подчиняетесь его приказам, – Страйтон с хлопком приоткрыл жалюзи, и его грубый профиль потонул в утренних лучах.

Я зажмурилась от яркого света. Что ж, подчиняться Лексу – не самое худшее, что могло произойти. Парень бывает заносчив, но свое дело знает и, что куда важнее, – старается. Повисла долгая пауза. И, как только подумала, что буря миновала, шеф заговорил снова.

– Кроме того, – продолжил он, не поворачиваясь в мою сторону, – я выношу вам официальное предупреждение. Если со стороны ОСА или от мистера Морица последует хоть одна жалоба, я отстраню вас от расследования всех дел, связанных с кланом Ризз-ша.

Через минуту я вышла из кабинета Эрнеста Страйтона на ватных ногах, под сочувствующими взглядами снующих детективов. Три года потребовалось мне, чтобы заслужить уважение и доверие этого сурового копа, и всего один проступок, чтобы его потерять. Нет, не один. Ты врешь себе, Катарина… И не нужно валить вину на Элиаса или кого бы то ни было. Еще там, на углу Глэдис и Двадцать восьмой, давя ботинком окурок неизвестного наблюдателя, ты поняла, что заигралась. И это предупреждение – лучшее из того, что могло произойти из-за твоей неосторожности. Да, мы все несем ответственность, и Страйтон сделал единственное, что могло оттолкнуть меня (а еще страшнее – Лекса) от участи оказаться в сточной канаве с пулей во лбу или с фирменной «петлей» Ризз-ша на шее. Виновата только я и приму это решение с достоинством. Вот только почему так хочется свернуться клубком и завыть от обиды?..

* * *

– Счастливого Рождества! – просияли с порога родители Элиаса.

Чейз-старший держал в руках бутылку вина.

– Нам глинтвейн, детям – эгг-ног! – сказал он.

Мы с Элиасом заговорщически улыбнулись. Нам уже исполнилось по восемнадцать, а его отец говорил так уже лет десять, каждое Рождество. Последние два года миссис Чейз сама тайком доливала в эгг-ног рома. Вот такой заговор.

Макс вприпрыжку выбежал в коридор за своим подарком, но тут же приостановился и зашагал степенно. Ему недавно стукнуло двенадцать, и он, как все мальчишки, вообразил себя взрослым. Модели автомобилей перестали его интересовать, мой брат все настойчивее просил отца научить стрелять «из настоящего оружия». Лицо Макса разочарованно вытянулось, когда Чейз-старший вручил ему игрушечный револьвер и ласково взъерошил волосы.

Мои родители вышли встречать гостей. Рука об руку, всегда вместе. Мама увела миссис Чейз на кухню, а мужчины прошли в гостиную, к столу.

– Как-нибудь возьму тебя на стрельбище, – позже шепнул Элиас моему брату.

Я недовольно ткнула друга локтем.

– Что? Он уже здоровый лоб!

– Зато твой лоб скоро станет больным, – пригрозила ему. – Отец говорит еще рано.

– А ты всегда слушаешь, что говорит отец! – возмутился Макс, с обожанием глядя на Элиаса. Его серые, как у матери, глаза наполнились воодушевлением.

– И тебе бы следовало, раз ты решил стать полицейским, – спокойно заметила я.

– Да ладно, Като, это всего лишь пара выстрелов. Ничего страшного, если парень будет знать, как держать