высоте трех метров, временами замирая и плавно опускаясь на метр вниз, а потом снова начинал подниматься вверх рваными движениями.
Я ощутил чужой щит. Но, помимо щита, там готовилось еще что-то. Там колдовали.
Фигуры разом плашмя упали на снег и открыли огонь из автоматов. Пули тормозились моим барьером и падали вниз. Секунд через десять по щиту прошла волна, погасившая сильный вражеский фокусный импульс, и отдалась во мне головной болью.
Я нанес ответный удар, так же пропавший бесследно в чужой защите. Интуиция подсказывала, что цветок играл здесь главную роль.
Загрохотал крупнокалиберный пулемет. Вот ему удалось пробить невидимую стену тяжелыми серебряными пулями. Черные противники, по которым пришелся удар, молча задергались, роняя из рваных ран рубиновые искры. Я сосредоточился и снова нанес удар, на этот раз по-настоящему. Цветок вздрогнул и вспыхнул. Вражеский барьер сразу пропал. Кузнецов ловко отправил в полет сразу шесть гранат, которые прикончили половину черных нелюдей. Взмахнула рукой Фотиди, заставив еще двоих вспыхнуть жарким пламенем. Остаток добил я.
Бой кончился неожиданно быстро, оставив неподвижные тела на измятом снегу, которые начали потихоньку таять, как крашенный черным лед под горячим солнцем. И даже загадочный цветок, упавший опаленной тряпкой, скукожился и истончался вместе с тянущимся от него дымом.
– Все в порядке? – спросил я, окинув взглядом команду. Взор немного задержался на Анне. Она говорила, что это не ее призвание – война, но жизнь никого не спросила и сама распределила роли. Я очень переживал за нее.
– Что-то слабенько они, – проговорил Кузнецов, заглушив машину поворотом ключа.
– Сдается мне, это они не за нами приходили. Это они вон за тем, – сказал я, махнув рукой в сторону БМП и выглядывающей из- за опорных катков гусеничного хода мелочи.
– Кто пойдет смотреть? – спросила Анна. – Кого потом лечить?
– Мне придется, – ответил я.
Оксана, войдя в раж, развернула пулемет в другую сторону и прицелилась. Я осторожно пошел по кругу, приближаясь к боевой машине пехоты. Мелкие существа повыскакивали наверх на броню и оттуда наблюдали за мной. В щели приоткрытой двери десантного отделения что-то зашевелилось. Что-то большое.
Я тихонько ухватил телекинезом за створку и потянул на себя. Изнутри уперлись, заскрежетав по тонкостенному металлу. Пришлось потянуть еще сильнее. И тут же все мелкие существа громко заверещали, уподобившись единому хору. Я замер. А потом один из них начал пищать морзянкой.
Тире и точка. Точка. Тире. Короткое слово «Нет».
– Почему нет? – спросил я, не отрывая глаз от щели.
Зверек снова запищал: «Человеку противно».
– Понял. Не буду. Кто ты?
– Сияние Полночной Луны.
– Не понял.
– Я ам.
– Все равно не понял. Ладно, кто они?
– Это есть то, что ждет человечество, его участь.
Глава 42
– Александра! – прокричал я, не оборачиваясь к бронеавтомобилю. – Радируй в Центр. Взяли языка.
– Кого?! – послышался в ответ недоумевающий крик.
– Пленного с ценными сведениями!
– Понятно! Передаю!
Рядом встал Кузнецов с надкалиберным выстрелом к гранатомету. Он подбрасывал похожий на юлу боеприпас на ладони и с прищуром поглядывал на бронеобъект.
– Долбить будем? – с ударением на второе слово спросил Николай.
– Нет. Пусть говорит, а там посмотрим, – ответил я, а потом окликнул нашего сенсорика: – Александра, что-нибудь просвечивается внутри?
– Нет. Оно хорошо капсулируется.
– Ну, ам, говори, что знаешь?
