– Ваша дочка, – начала торговка, заставив меня улыбнуться, – она гребень украла. Он, между прочим, костяной, ручная работа. Стоит денег.
Я открыл было рот спросить цену, но магесса в зеленом меня перебила:
– Я расплачусь, вы лучше другой проблемой займитесь, посерьезнее. И охрану позову на всякий случай.
Проследив за жестом незнакомки в зеленом, я увидел Оксану. Она смотрела куда-то в сторону, и на ее лице было столько ненависти, сколько представить сложно. Девушка сделала шаг, другой, а потом контуры ее тела размазались в броске. Преодолев за секунду не менее сорока метров, она сбила с ног какого-то мужчину, и они вместе покатились кубарем по траве.
Со всех сторон к месту драки поспешили люди, я тоже кинулся туда. Зеваки окружили их, а два полицейских пытались оттянуть девушку от мужчины, но та вцепилась мертвой хваткой ему в горло. Тот хрипел и пытался оттолкнуть Оксану.
– Это он. Он. Он. Это все он… – раз за разом повторяла она.
Один из полицейских ударил Оксану резиновой дубинкой по голове, но вместо того чтоб обмякнуть, навья зыркнула на него совершенно пустыми белыми глазами. А потом народ раскидало в стороны силовым импульсом. Только я, выдрессированный за столько времени, рефлекторно поставил защиту и потому остался на ногах.
Понимая, что ситуация вышла за рамки естественного, я брякнулся на колени рядом с Оксаной, схватил ее за плечи и спокойным, но твердым голосом произнес:
– Отпусти его. Ты встала под мою опеку. Я буду решать. Отпусти его.
Не знаю, что толкнуло меня сказать так, но подействовало. Навья разжала руки, мужчина закашлялся и пополз по траве. Оксана обернулась ко мне. Из уже нормальных глаз текли слезы.
– Это он, – сорвалось с дрожащих губ.
– Что он?
– Это он меня убил. Изнасиловал и убил. Он меня связал, поимел, а потом бросил в реку, – еще тише произнесла она. – Это он. Он.
Она перевела взгляд мне за спину и сорвалась на крик:
– Это он! Вам понятно?! Он!
Я быстро оглянулся. Народ стоял широким кругом, боясь подойти ближе. Рядом стояли только начальник сборов, знакомый фээсбэшник и магесса в зеленом, держащая за руку Ольху. От начальника исходила мощь. Он творил что-то защитное. Представитель спецслужб в то же время сделал шаг и наклонился:
– Ты понимаешь, что это серьезное обвинение?
Оксана кивнула:
– Я узнаю его из тысячи. Нет! Из миллиона. Он меня убил. Я чувствую свою кровь на нем. Я знаю.
– Ты же умная девушка, – ответил старший лейтенант, – огляди себя и подумай, сколько он получит за убийство.
Вслед за Оксаной я опустил глаза. Из ее живота, зайдя в плоть по самую рукоять, торчал нож. Такие продаются в здешних сувенирных лавках.
Она аккуратно тронула оружие, потом подняла глаза на мужчину, который, хрипя, таращился на нее.
– Я буду ждать новой встречи, – отчетливо произнесла Оксана и рухнула на траву.
– Убили! Врача, врача! – раздались крики из толпы.
Словно в тумане я наблюдал, как подскочила машина «скорой помощи». Врач констатировал смерть. Полицейские, которые несколько минут назад пытались угомонить девушку, скрутили того мужчину. Он что-то невнятно бормотал, глядя на мертвую Оксану. Им всем было невдомек, что она уже год как мертва. Сколько таких живых мертвецов ходит по земле со своими проблемами?
Из всех присутствующих только Ольха выделялась неестественным пятном. Она сжимала в руке гребень и улыбалась. Впрочем, ей-то чего горевать. Она тоже мертва. Вот уже двести лет. Ольхе это все казалось, наверное, забавной игрой. Люди скачут вокруг неподвижной девушки, а та притворяется. Только дальнейшие действия были непонятны.
Фестиваль продолжился, но уже без нас. Окружающие поохали и разошлись. Через час уже и забыли об этом случае. А мы поехали назад в лагерь на служебной машине. Пустой лагерь нагонял тоску.
Я зашел в палатку и рухнул на кровать. Домовой, бормоча под нос про оказию, спрятался под стол. Ольха, вопреки привычке, не перекинулась кошкой, а сидела на Оксаниной кровати и любовалась новой игрушкой.
День в конце концов завершился, и вечер принес чувство облегчения. В палатку тихонько вошла героиня событий. Она скользнула к своей койке и вытряхнула на одеяло содержимое пакета, который принесла с собой.
– В общем, меня изъяли для вскрытия, а там у них свой человек. Написали бумажки, после чего меня полковник забрал.
