– Вера предков? Вера предков в парке сидит, на пяльцах вышивает. А это пришлая вера. Ее, если что, переняли у древних египтян, когда евреи из царства вокруг реки Нил бежали. Там в бога солнца верили в числе прочих. Прототип вознесли как одного- единственного, написали книжки под себя да каленым железом в умы вбили. А теперь это вера предков. Ни хрена не знает, и уже вера в предков.
Я приблизился вплотную к бушующей Ангелине:
– Пусть верит. Это его выбор. Эту тему больше не поднимаем. Нам еще сражаться в одном строю.
– Мне что? Жалко, что ли? Пусть верит, дуралей.
– Ты меня слышала? Еще раз, и я не посмотрю, что ты женщина. Огребешь.
– А силенок хватит?
– Хватит. Если что, вера предков поможет.
– Молиться будешь?
– На сотовый позвоню.
– Просто вы ничего не понимаете.
– И не хочу понимать. Мне твои убеждения интересны, пока они не идут вразрез с коллективом.
Ангелина открыла рот, но промолчала, криво улыбнувшись и нацепив простыню. В воздухе повисла тишина, лопнувшая со стуком двери. В предбанник вскочил с выпученными глазами Кузнецов в трусах, сандалиях на босу ногу и куртке.
– Эта хрень меня цапнула.
– Какая? – спросила у него нахмуренная Анна.
– Вот такая.
Николай изобразил ладонями пасть с зубами.
– А, Гришу покормить надо.
Мы все уставились на целительницу.
– Пойдемте, – позвала она в дом.
На втором этаже находилась большая комната, оборудованная как оранжерея. Все в недоумении смотрели на кадку с огромным цветком, а тот клацал зубами в воздухе и поглядывал полусотней маленьких глаз, ютившихся по краям клыкастого листа, сложенного в виде челюстей.
Анна подошла к небольшой клетке и длинными щипцами достала оттуда маленького мышонка, которого поднесла к цветку. Тот молниеносным движением схватил добычу и сжался в плотный комок, напоминая белокочанную капусту.
– Мне дядя из разных стран привозит такие. Сейчас много полудухов-полурастений. Это Аидова крысоловка, а там сердечник.
Мы уставились на пульсирующие красные кактусы. Они и в самом деле бились, как живые сердца.
– Здесь цветолетка. У нее семена, как моль, разлетаются. Есть еще ползунок. Он сейчас сытый, а бывает, щупальца в разные стороны раскинет и сахар со стола стащить может, для человека не опасен.
– А это что? – показал я на непонятное полупрозрачное создание, порхающее у стеклянного потолка.
– Это улитка-бабочка.
– Улитка? – переспросила Ангелина. – А у тебя коровы не летают?
– Нет, – улыбнулась в ответ Анна.
– Ведьма на ведьме, – процедил Николай. – Одна еретичка, другая тварей богомерзких собирает, третья продалась демону.
– Ты забыл про оживший труп, – вставила слово Ангелина, приподняв вверх указательный палец.
– Господь всемогущий, дай мне силы выдержать это испытание и укрепи мою веру.
Николай троекратно перекрестился, воздев взгляд вверх, а потом глубоко вздохнул и через силу улыбнулся.
– Да. Это мое испытание, – пробормотал он.
– К нам гость, – настороженно произнесла Белкина, прервав молебен Николая.
Все замерли и уставились на нее.
– Кто? – спросил я.
– Не человек, но и не из наших. Не из веры предков, – с язвинкой ответила Всевидящая.
– Где?
– В кладовке.
– И дед его пустил?
