— Я слушаю.
— Мне нужны зелья. И ты должна быть в команде. Пусть и будешь готовить самое простое, но лучше быть с ним, чем безо всего.
Теперь уже настала моя очередь насмешливо улыбаться. Вряд ли его удивил мой ответ:
— Меня это не интересует.
— Ты что, вот так прямо смертельно обижена? Твои слезы бесценны? — разозлился Хараш. — Да, я сглупил, но это же не причина наказывать всю команду! Раз уж тебя к нам приставили, будь добра, исполняй свои обязанности.
— Меня. Это. Не интересует, — как можно членораздельней повторила я.
Хараш зло сжал руки в кулаки, губы его превратились в тонкую линию, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не сказать что?либо гадкое.
— Могу я узнать, почему?
— Можешь, — милостиво разрешила я. — Я не хочу помогать тебе. Мне нет дела до твоей команды. И мне не хочется ни с кем соревноваться. Я не могу представить вообще ни единой причины, чтобы участвовать во всем этом.
— Я же извинился! — искренне возмутился маг.
Я промолчала. Можно было бы, конечно, сказать, что он мне не нравится в принципе, но и нарываться на конфликт не хотелось. Хватит с меня уже вчерашних приключений.
Хараш скользнул задумчивым взглядом по мне, что?то прикидывая в уме, и выдал:
— Что ты хочешь?
— Что? — немного оторопела я.
— Что тебе нужно? Деньги? Платья? Украшения? Свидание со мной?… Что там ещё хотят девушки?
— Да как ты… — начала было я, но тут же осеклась, не веря так удачно подвернувшейся возможности. Вот он, свиток, лежит прямо передо мной, вот она, возможность, пялится на меня напротив!
— Вижу, что?то тебя всё же заинтересовало! — догадался Хараш, но смотрел отнюдь не радостно, а как?то нехорошо.
Но мне не было дело до его чувств. Я резко оторвала кусок пергамента и застрочила ингредиенты нужного мне зелья, указывая в несколько раз завышенную дозировку. То, что я неумеха, никто не отменял, так что я могу лишь надеяться, что всё получился с первого раза, но рассчитывать и на то, что придется варить его ещё неоднократно.
— Вот, — протягивая ему клочок бумаги. — Это цена моей помощи. На один турнир.
Хараш вскользь просматривает написанное и кивает:
— Пойдёт. Сбор завтра после занятий в нашем корпусе, аудитория сто три. Не опаздывай.
Он бросает на меня ещё один взгляд, весь как?то подбирается, становясь деловым и непривычно серьёзным. И уходит.
Казалось, ещё вчера я чуть ли не клялась и божилась, что больше не буду иметь с ним никаких дел, но сегодня весь мой настрой круто поменялся. Я перестала видеть перед собой препятствия и наконец увидела возможности.
Сердце радостно замерло, и пришлось принудить себя не раскрывать крылья от радости. Это ещё только начало. Самое начало пути. Не нужно считать работу сделанной, когда ты даже, по сути, к ней и не приступил. Успокойся, Саша, успокойся и сосредоточься.
В этот раз вечерний полумрак лестницы разгоняли бодро горящие светильники. На губы то и дело сползала улыбка, но стоило мне заставить себя подумать о другом, как в голове всплыл образ магистра. Липкие щупальца страха заставили вспотеть ладони, но чем больше я думала о нём, тем менее пугающей мне казалась эта ситуация, скорее, просто полной неизвестности. Да, я интересна ему. Он видит во мне диковинку, что?то подозревает, но при этом не пытается загнать меня в угол. Или это такой хитрый план — заставить меня забыть об обороне, или он преследует другие интересы.
На мгновение там, в лесу, мне даже показалось, что он видит во мне девушку, а не подопытного кролика. Это его осторожное прикосновение, настойчивое пояснение, что он не мой преподаватель… в этом было что?то такое, от чего замирало сердце. Но этот страх был другим, совсем другой природы и не имел ничего общего с боязнью боли или смерти. Я не знала, чего от него ожидать, и боялась, что верно поняла его намерения.
Что мне делать, если он будет продолжать в том же духе? Как себя вести? Поддаться, чтобы не провоцировать его на раскрытие моих тайн, притвориться обычной увлеченной девушкой? А смогу ли я? Магистр пугает меня до чертиков, он настолько чужероден, настолько далек от моего представления о мужчинах и людях… Мне сложно воспринимать его иначе, чем как опасное и незнакомое существо, от которого можно ожидать чего угодно.
Что он во мне видит? Что его манит? Зачем он пошел за мной в лес?
