опасаться подвоха, и вот я сама к нему прижимаюсь и не прошу остановиться. Разве он не этого добивался?
Вечерний сумрак спрятал мои пылающие щеки. Я отстранилась, отошла подальше, чтобы он больше не смог до меня дотянуться.
— Уходи.
Получился тихий шепот, но каким?то чудом голос не сорвался.
В то же мгновение тьма сгустилась посреди комнаты, унося вместе с пеплом магистра.
Я же больше смогла сдерживаться. Рухнула на кровать, спрятала лицо в подушке и позволила слезам пролиться на волю.
Эти игры окончательно растревожили мою душу. Почему нельзя сделать так, чтобы всё было просто? Мне же ничего не нужно было, кроме нескольких мгновений ощущения себя кем?то действительно важным. Я знала, что он стремился к этому, знала с самого начала, так почему же в тот момент, когда я и сама дошла до этой мысли, пошел на попятную?
И почему же так больно?
Я же запрещала себе влюбляться, запрещала себе что?то чувствовать. Я должна буду отсюда уйти, должна. Я не могу больше быть в этом мире, где всё чужое и пропитано несбывшимися надеждами. Почему же это вновь случилось со мной? Почему этот страшный нечеловек всё же проник в моё сердце?
Это ещё не любовь, я знаю, но каким?то образом за день мои чувства сдвинусь с настороженности, разом перемахнули через дружелюбность и увязли в сильном влечении. Когда он брал меня за руку, я ощущала это прикосновение каждой клеточкой своего тела, когда обнимал — нега охватывала всё моё существо, когда прижимал — хотелось раствориться в нём без остатка.
Больше нет сил бороться. Нет сил скрывать от себя очевидное. Он меня пугает не только природой своей магии, но и тем, что способен сдотворить с моим сердцем.
Я знаю, что ему хватит самоконтроля сделать со мной что угодно, пытаясь заставить добиться нужного ему результата. Он с самого начала не позволял себе лишнего, с самого начала действовал осторожно, но при этом не давал о себе забывать. Дал мне мнимую свободу воли, чтобы моя подозрительность притупилась. Не мешал моим отношениям с Харашем. Тихо, втайне, поставил метку, потому что считал, что это необходимо. И сдерживался, лишь изредка проявляя себя настоящего.
Мышка всё же попалась кошке в лапы, и та теперь будет с ней играть, пока не задушит. Она же её предупреждала с самого начала, что никуда не отпустит и что достанет её из?под земли. А мышка не слушала и играла дальше, считая себя самой умной и хитрой. Мышка просчиталась.
21.
Утреннее отражение в зеркале привычно хмурилось, глядя на синяки под своми глазами и опухшие веки. Правда, в этот раз вполне привычная картина дополнялась и слишком алыми губами, которые припухли, и от того казались больше и ярче.
Тоже мне, женщина — вамп. С такими адептами и магистрами и помады не надо.
Вчера поздним вечером я всё же занесла сладости Рине, но малодушно оставила себе пару булочек. Встречаться с Харашем не хотелось вовсе, и я вполне могла бы не есть вообще, но раз есть булочки… к чему себя мучить?
Поэтому на завтрак у меня была всё ещё свежая и ароматная коврижка с творогом. От неё утро не стало мудренее вечера, но жизнь определенно принялась налаживаться.
Первую половину для я честно слушала лекторов и даже с особым усердием выполняла задания на сочетаемость ингредиентов, так ничто не отвлекает меня лучше, чем какие?либо задачи на логику и расчёты. И вопреки той же самой логике, считать для составления эффективного зелья всё же приходилось.
Обед снова прошел в самой приятной компании — с самой собой.
После него поползли слухи. Я видела, что на моем факультете на меня оглядываются и шепчутся при моем появлении. На практике, в теплице, однокурсники продолжили делать то же самое, но всё же шифруясь.
Лишь один Браат не выдержал, хлопнул меня своей лапищей по плечу и сказал:
— Ну ты даешь, Алесан. Ну удивила, подруга!
И всё это с такой гордостью, словно я выиграла по меньшей мере Олимпийскую медаль.
— Что? — я спросила, непонятно зачем делая вид, что ничего не понимаю.
— Тут все думали, как скоро Хараш затащит тебя в постель… а ты сменила погонщика на переправе! Кто бы мог подумать… магистр Тардаэш и красавица Алесан.
Наверное, следовало бы обратить внимание на первую часть его фразы, но женской сущности больше по душе пришлась вторая.
— Прямо?таки красавица? — иронично переспросила я.
