Вполне возможно, что она правильна. Но игнорируя ее, вы ведете себя подобно страусу. Когда вы закрываете глаза, это не означает, что мир исчез.
'Ты должен первым возвестить это учение — и как же не быть великой судьбе твоей, также величайшей опасностью!' Твой удел — возвестить это учение. Но это также и величайшая опасность, потому что никому это не понравится. Они и слушать тебя не захотят. Это будет посягательством на самые основания их жизни. Это вызовет у них панический страх: 'Боже мой, я вечно буду женат на этой женщине. Я-то думал, что это всего на одну жизнь! Часть жизни прошла, осталось еще немного — это тоже закончится, — но вечно?!..'
Вы скажете, что можно развестись прямо сейчас, но теория от этого никак не меняется — это просто значит, что вам придется развестись с ней снова. Что бы с вами ни происходило, вам придется миллионы раз, вечно проходить через это. Таково вечно вращающееся колесо жизни.
Итак, животные говорят ему: 'Это великая судьба твоя, ибо ты должен первым возвестить это учение. Но помни, что это и величайшая опасность для тебя, потому что никому не понравится эта идея'.
Это ужасающе — если вы продумаете всю ночь, лежа в постели, в темноте: 'Боже мой, снова и снова та же комната, та же кровать... Миллионы раз я лежал на этой кровати, и еще миллионы раз впереди?' Этому нет конца... во веки веков. Вам будут сниться кошмары. Если это правда, это настоящий кошмар — вечный кошмар, который все время повторяется.
Но мой опыт говорит мне, что Заратустра пользуется этой теорией как средством — великолепным средством, чтобы привести вас в состояние крайней скуки, такой скуки, что вам придется сделать что-нибудь, чтобы спрыгнуть с этого колеса вечного возвращения. Если вы ничего не предпримете, вы будете механически двигаться вместе с колесом.
Вы должны совершить некий сознательный поступок, чтобы обрести свободу — свободу от тисков закона вечного возвращения. И я считаю, что это замечательное средство. Если вы поймете, что так будет всегда, то вам придется прямо сейчас сделать нечто, чтобы выбраться из общей колеи, чтобы стать исключением из правила. Возможно, это и есть скрытое намерение Заратустры.
Может быть, эта теория возвращения и неверна, но ею можно пользоваться как замечательным средством, чтобы люди превосходили собственные пределы. Она может создать необходимую атмосферу для преображения. Я бы согласился с теорией возвращения по той простой причине, что она лишний раз может заставить вас задуматься: ничего не повторяйте в этой жизни; начните меняться сегодня же. Учитесь не повторяться, чтобы однажды вы смогли избавиться от механического возвращения.
Но люди постоянно повторяют одно и то же, порой помимо своего желания. Сколько людей говорили мне, что хотят бросить курить. Я отвечал: 'И кто же вам мешает? Во всяком случае, не я. Почему вы спрашиваете меня? Если я захочу начать курить, я не буду никого спрашивать. Если я не начал курить, то не потому, что кто-то мне отсоветовал. Кто вам не дает? Это вы хотите бросить'.
Они бывают поражены, ведь они думают, что я им посочувствую. Они говорят: 'Мы много раз пытались бросить, но курить так хочется, что мы забываем обо всех решениях. Мы полностью забываем о силе воли, мы даже начинаем доказывать, что курение не так вредно: одна сигаретка, изредка, не может принести большого вреда. Но за одной сигаретой приходит другая'.
Взгляните на свою жизнь. Если вы повторяетесь, вы, возможно, склонны к повторению в большем масштабе — это то, что Заратустра называет возвращением. Вы вновь и вновь совершаете одни и те же ошибки. Вы гневаетесь и раскаиваетесь, но ваше раскаяние ничуть не мешает вам, потому что это шаблон. Сначала вы гневаетесь, потом каетесь, потом снова гневаетесь, снова каетесь... В действительности, ваше раскаяние нужно только для того, чтобы стереть чувство вины за гнев — и теперь вы опять готовы разозлиться, чувство вины прошло.
Однажды случилось следующее. Какой-то человек спросил Рамакришну:
— Я иду в Варанаси...
Каждые двенадцать лет люди собираются у Ганга, чтобы совершить священное омовение: индуисты верят, что, какие бы вы ни совершили грехи за двенадцать лет, все они смываются — стоит только разок погрузиться в Ганг. Это очень холодное время года; вода ледяная, она течет прямо с гималайских льдов, так что одного погружения достаточно, чтобы вас заморозить, и люди оттуда так и выскакивают. Но теперь они целых двенадцать лет свободно могут делать все то же самое. Через двенадцать лет они придут сюда снова.
Этот человек собирался совершить священное омовение, и он был горячим поклонником Рамакришны, поэтому и пришел просто коснуться его ног и получить благословение. Рамакришна сказал:
— Куда вы идете?
— Я хочу совершить священное омовение, — ответил он. Рамакришна сказал:
— Ну что ж, прекрасно. Вы можете разок погрузиться и за меня, ведь я не иду: вода слишком холодная. К тому же я не совершил никакого греха, так что зачем напрасно мутить Ганг, там и так столько людей. И еще я боюсь: на мне нет никаких грехов, а ведь так много людей сбрасывают в Ганг свои грехи... входить в Ганг опасно — ко мне могут прилипнуть чьи-нибудь грехи. Так что можете нырнуть разок и за меня.
Этот человек спросил:
— Вы что, шутите? Рамакришна сказал:
— По правде говоря... но я вам не запрещаю. Вы видели огромные деревья, которые стоят на берегу Ганга?
— Да, — ответил тот, — поскольку двенадцать лет назад я совершал священное омовение, я видел эти действительно огромные, высоченные деревья.
Рамакришна сказал:
— А знаете ли вы, для чего они там стоят? Он ответил:
— Неужели я похож на человека, который знает, зачем они там стоят? У вас какое-то странное настроение сегодня. Рамакришна сказал:
— Я открою вам их цель. Вы совершаете священное омовение, но грехи боятся не Ганга, они боятся холодной воды. Поэтому они выскакивают, садятся на деревья и поджидают вас. Сколько вы можете просидеть в Ганге?
— Просидеть? — воскликнул он. — Я не могу находиться там больше двух минут: вода слишком холодная. Рамакришна сказал:
— Ну вот, и когда вы выходите, они прыгают на вас. И помните, иногда бывает, что какие-нибудь чужие грехи тоже прыгают на вас — они видят: вы такой хороший парень... просто для разнообразия! Они достаточно мучили кого-то, теперь хотят помучить вас. Так что будьте очень внимательны: проходя под этими деревьями, будьте осторожны!
— Как я могу быть осторожным? — закричал он. — Я ведь ничего не вижу. Я не вижу грехов. Рамакришна сказал:
— Дело ваше. То, что вы делаете, очень опасно. Если вы поняли меня, подумайте над этим. Спешить некуда, вы можете отправиться завтра. Ганг никуда не денется, и эти деревья тоже будут стоять на своем месте.
Этот человек не спал всю ночь. Он думал снова и снова, и эта идея показалась ему важной — хотя это было просто средство; в ней не было ни капли правды.
Но в идее, что омовение в Ганге смывает все ваши грехи, тоже нет ни капли правды. Если бы это было так дешево, вы могли бы двенадцать лет делать все что хотите, а по прошествии двенадцати лет всего на денек сходить к Гангу и все это смыть.
А в наши дни не нужно даже ходить к Гангу. Водопроводные трубы доставляют воду из Ганга в любой конец страны. Так что просто примите душ в своей ванной. И зачем ждать двенадцать лет? Вы можете каждый день освежаться, чтобы совершать новые грехи.
Средства могут быть полезными. Средства не бывают правильными или неправильными;
