– Что ж за Эллака не вышла? Не сладилось?
– Не захотела! Эллак – своенравный и гордый, и я – точно такая же, – похоже, что вполне искренне призналась воительница. – Что хорошего бы у нас получилось? Ничего. Тем более, вдова – все ж таки свободная женщина… а выйдешь замуж – придется подчиняться мужу, ведь так?
Князь посмотрел на супругу:
– Не больно-то она мне и подчиняется. Захотела поехать – поехала.
– И правильно сделала, – серьезно отозвалась молодая вдова. – Дело у нас слишком важное, и только вы – вместе – можете его сладить. Уж поверьте, я знаю, что говорю.
– Да мы верим, – кашлянула, прикрыв рот рукой, Хильда.
С тревогой взглянув на супругу, Радомир спросил про Варимберта. Давно уже не видал херцога, тоже интересно было бы знать – что с ним? Пройдоха тот еще, нет Аттилы, так наверняка к какому-нибудь государю прибился. Если не помер от чумы.
– Про Варимберта не ведаю, – покачала головою Саргана. – Но херцог из тех людей, что своего не упустят. Если не умер, значит, живет, и живет неплохо. К ромеям вполне мог податься – знакомых у него там хватит.
– А могила… – Хильда натянула доху на ноги. – То, что мы ищем. Ты точно знаешь, где он?
– Я знаю тех, кто знает, – уклончиво отозвалась вдова.
На том их беседа закончилась – княгинюшке вдруг захотелось спать, и князь ушел вслед за нею, обнимая супругу за плечи.
Саргана задумчиво посмотрела им вслед, усмехнулась и тоже ушла, отправилась к своим гуннам – те всегда разбивали бивуак на особицу.
Потрескивая, догорал костер. Где-то недалеко, судя по довольному рычанию и вою, загнали добычу волки. В черном холодном небе сверкал серебром молодой месяц в окружении таких же сияющих звезд.
К селению готов подъехали по замерзшей реке, весело, с гиканьем – к заклятым друзьям явились, а князь – так, еще через Хильду – к сородичам. Ничего, казалось, не изменилось в селении – тот же ров, те же стены, те же длинные дома – заснеженные, вросшие в землю, они тянулись друг против друга большими сугробами.
– Что-то не так здесь, князь! – подъехав, подозрительно скривила губы Саргана. – Ворота вон, похоже, что и не заперты.
Рад всмотрелся, насколько это было возможно. С утра поднявшийся ветер принес серые тучи, замел, забуранил поземкою да мелким – крупою – снегом.
– Ворота, как ворота – настежь же не распахнуты!
– Но и, как следует, не заперты – вон, посмотри – щель. Да и стражей не видно, ни на башнях, ни у ворот.
– Так снег же!
– Я, князь, хорошо и в снегу вижу.
Кто б сомневался… Однако что-то тут и вправду не так. Действительно, безлюдье какое-то: детишки с горки не катаются, не кричат, бабы готские у проруби не судачат, мужиков тоже не видно. Ну, мужики – те и на охоте могли быть, а вот бабы, детишки – где? И ворота…
Ехавший впереди гунн, оглянувшись на свою госпожу, спешился и потянул тяжелую створку. Та со скрипом открылась… Да-а, на засовец-то ворота не заложили. Почему? Лень было? Или тут что-то другое, гораздо более худшее?
Все в поселке словно бы вымерло – ни единой живой уши, даже собаки – и те не лаяли.
– Человек! – склонившись над небольшим сугробцем, воскликнул идущий впереди гунн.
Князь подошел ближе: труп! Замерзший, скрюченный… Похоже, он вышел из дому – во-он, распахнута дверь – да так и упал без сил.
– Проверим дом, князь?
– Проверим все дома, – Радомир махнул рукой. – Только не вздумайте трогать мертвых, даже близко к ним не подходите… если они там есть.
Они там были! Полусгнившие замерзшие трупы… целыми домами, лежали в проходах меж нарами, согнувшись, приткнулись по углам, а какая-то старая женщина лежала прямо поперек очага. Видать, готовила какое-то варево.
Нет, поселок вовсе не был безлюдным, каким показался издали. Это было селение мертвецов, город умерших.
– В том доме то же самое, князь! – подбежав, доложил кто-то из близнецов. – Одни мертвяки.
– И там – они же. Лежат… мертвее мертвого.
Все ж таки, как хорошо, что сейчас стояла зима. Можно было представить, сколь тошнотворный запах царил бы здесь летом. Да летом и микробы летали бы… наверное, если они умеют летать, что, конечно, вряд ли, но тем не менее. Да-а… хорошо, что
