могут подумать селяне? Докажи, что ты случайно выбрал это заклинание и что оно сработало не так, как надо! Что ты взял и совершенно случайно влюбил в себя несколько десятков баб и девчонок старше двенадцати лет!
– А почему двенадцати? – растерянно спросил Илар, уже догадываясь, что ответит старик, ну и получил:
– Все те, что готовы к деторождению. Я провел небольшое расследование, расспросил селянок. И вот что оказалось: влюблены в тебя только те, кто слышал твой голос. Помнишь, ты кричал в толпу? Ну и вот – те бабы и девчонки, что тебя слышали, моментально в тебя втрескались по самые уши! А вот те, что остались дома, не слышали твоего сладкого голоса, те свободны. Но это и хорошо: те бабы, что шли нас воевать, наказаны. Невиновные – не тронуты. Все в порядке!
– Есть хочу! – Илар встал с топчана и едва не упал – ноги затекли, в них вонзились тысячи маленьких стрелок. Охнул, снова присел на кровать и начал растирать бедра.
– Долго я спал? Час? Два? У меня ощущение, что целую жизнь! Но я бы еще поспал, точно!
– Хе-хе-хе… ты спал весь день, потом всю ночь! Сейчас утро следующего дня, и пора отправляться расколдовывать эту дурацкую деревню! Готов?
– Нет. Вначале нужно поесть. – Илар осторожно встал с кровати. – И не пойму, почему же я так долго спал? Что случилось? Помню, у меня голова болела, помню, захотелось прилечь и… больше ничего не помню.
– Что случилось, говоришь? Колдовство случилось! Опять ты выплеснул слишком большой заряд колдовства, такой большой, что я удивляюсь, как тебя не сожгло изнутри! Ты же знаешь, колдовство так просто не дается, за все нужно платить. Вот ты и заплатил. Учить тебя еще да учить!
– Легана мне не говорила, что колдовство связано с такими усилиями, – вяло бросил Илар, усаживаясь за стол, на котором уже лежали три румяные лепешки. – Раньше я колдовал гораздо легче. Что-то вы ошибаетесь, учитель.
– Вот! Наконец-то ты понял: «учитель»! И слушай меня, а не дикую шаманку, которая не понимает магии настоящих, цивилизованных мужчин, и вообще до конца не понимает нашей магии!
– А разве магия не всехняя? – Илар отщипнул кусочек лепешки и торопливо кинул его в рот. – Магия… она же одна?
– Одна, да не одна! – загадочно усмехнулся колдун. – Способы достижения цели разные. Ты же видел ее татуировки! Они служат колдовству, и с помощью татуировок шаманы и шаманки производят колдовские действия. И не испытывают перегрузок мозга. Если он у них есть, конечно. А мы не можем наносить такие татуировки. Во-первых, у нас это не принято. Во-вторых, мы просто не знаем, как это делать. Племя короко, да и остальные племена, тщательно охраняют свои секреты. Они лучше откусят себе язык и умрут от потери крови, чем расскажут, как колдуют, вернее, как шаманят!
– Скажите, учитель… а можно как-то восстановить магию Леганы? – Илар задумчиво скрутил шарик из мякоти лепешки и ловко закинул его в рот, подбросив в воздух. Мама всегда ругала за такие плебейские привычки, подхваченные у дворовых мальчишек. Но что поделаешь? Вырос-то в маленьком городке, почти в селе!
– Наверное, можно. – Иссильмарон побарабанил пальцами по столу и уставился в пространство. – Восстановить прерванные линии, потом соединить их заклятием, но… только вот заклятие мы не знаем. А они не говорят. Короко эти дикие. А без специальных заклинаний это будут просто татуировки, а не магический инструмент.
– А откуда вы знаете про то, что линии татуировок прерваны? – подозрительно спросил Илар.
– Да что тут знать-то? – скривился Иссильмарон. – Всем известно, что достаточно свести у шаманов… шаманок часть линий, прервать магическую вязь, и… все! Кончилась магия! Вот тебе и результат – за свою способность колдовать где угодно и когда угодно без ограничений нужно платить. Вот и платят. Не она первая, не она последняя. Все знают: поймал шамана или шаманку – срежь им узоры… вместе с кожей. И тогда они превращаются в беспомощных дикарей, не способных к сопротивлению.
– Ужасно! – фыркнул Даран, скорчив гримасу отвращения. – Противно!
– А ты видел засушенные головы людей? Ну, такие – с кулак размером? – вкрадчиво спросил старик. – Короко убивают поселенцев, всех – мужчин, женщин… детей! А из их голов делают этакие амулеты. И носят на шее. И вот когда ты видишь эти головы… В общем, не будем судить. Все хороши! Наши лезут в джунгли, чтобы отвоевать у них землю, короко не хотят, чтобы мы лезли в джунгли, рубили деревья, разрабатывали шахты и рудники, а потому защищают свой лес всеми доступными им способами. А способов у них много, и все мучительные, и в большинстве случаев – смертельные. И нет тут правых, нет виноватых. Есть конфликт интересов. И лучше стоять в стороне. Так правильнее. По крайней мере – я сделал этот вывод еще лет пятьсот назад. Или триста? Да какая разница! О! Наконец-то наша похлебка! Давайте есть, да за работу. Я уже отошел от отравления… почти отошел, так что нам сегодня предстоит закончить то, что не успели завершить два дня назад. Да и в дорогу – засиделись мы в этой деревушке… тошнит уже от нее!
Девушка, которая разливала по тарелкам похлебку, слегка вздрогнула при словах колдуна, втянула голову в плечи и быстро
