часть вас до сих пор жива и функционирует.
Когда точно умирает человек, все еще не определено. На самом деле, жизнь и смерть нельзя определить; это текущее явление. Тело все время изменяется, ум все время изменяется — каждый миг изменяется ум.
Если вы всмотритесь в этот меняющийся мир, в рассеянность вашего бытия и будете искать правду, Бога, блаженство, то вы разочаруетесь. Двигайтесь внутрь. Идите в промежутки, где не существуют ни мир, ни тело, ни ум. Там, в первый раз, вы встречаетесь лицом к лицу с вечностью, у которой нет ни начала, ни конца, в которой нет изменения.
Патанджали говорит, что мертв ли цветок или же цветок распускается, — нет никакой разницы. Когда цветок распускается, он умирает, и когда цветок умирает, он старается снова воскреснуть. Созидание продолжается через процесс несозидания и созидания, несозидания и созидания. Это то, что Патанджали называет пракрити. Пракрити, опять же, — слово, которое нельзя перевести. Это не только созидание, это как раз тот самый процесс созидания и несозидания.
Все становится проявленным, исчезает, становится непроявленным; но оно остается в субстрате, пракрити. Оно снова вернется. Приходит, а затем уходит лето; лето снова возвращается. Вот уходит зима; она снова вернется. Движение продолжается. Появляются цветы, исчезают. Приходят облака, исчезают. Мир все время циклически двигается.
У вещей есть два состояния: проявленное и непроявленное. Вы — по ту сторону их. Вы ни проявленные, ни непроявленные. Вы — свидетель. Через ниродха паринам, через промежуток между двумя мыслями вы получите первый проблеск этого. И тогда продолжайте собирать эти промежутки, продолжайте накапливать их. И всегда помните, если есть два промежутка, они стали одним. Два промежутка не могут быть двумя. Они не похожи на две вещи; они — две пустоты. Они не могут быть двумя. Вы складываете два нуля — они становятся одним нулем. Они совпадают, поскольку два нуля не в силах быть двумя нулями. Ноль — он всегда один. Вы приносите домой тысячу и один ноль — они совпадут и станут одним.
Так продолжайте же накапливать эти промежутки, нули бытия, и мало-помалу то, что Патанджали сначала называет ниродха, становится самадхи. В самадхи рассеянность исчезает, уходит все дальше и дальше, и дальше... а затем исчезает; и в вашем существе возникает центрированность. Это первый проблеск того, кем вы являетесь — за пределами пракрити, за пределами этой игры созидания и несозидания, за пределами этой игры волн и отсутствия волн, цветов и отсутствия цветов, изменения, движения, мгновенности. Вы становитесь свидетелем.
Этот свидетель есть ваше бытие.
Достичь себя и бога — вот вся цель йоги.
Йога значит: unio mystica. Это означает союз, мистический союз с самим собой. А если вы едины с самими собой, вы вдруг осознаете, что вы стали едиными со всем, с Богом, потому что если вы двигаетесь в свое существо, снова наступает пустота, тишина, невероятная бесконечная тишина... а Бог — это тоже тишина. Две тишины не могут быть двумя — они совпадают и становятся одним.
Вы уходите в себя, а Бог возвращается. Вы встречаетесь на пути; вы становитесь одним. Это единство и есть значение слова «йога». Йога означает: стать единым.
ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПОПАСТЬ ТУДА ОТСЮДА
Потому что ум сам по себе есть повторение. Ум никогда не бывает оригинальным. Он и не может быть иным; он такой по своей природе. Ум — это заимствованная вещь. Он никогда не бывает новым; он всегда старый. Ум - значит прошлое, он всегда вне даты. И ум, мало-помалу, становится шаблоном, привычкой, механизмом. Потом вы начинаете очень умело им пользоваться. Затем вы бесконечно двигаетесь все по той же колее, в той же рутине, снова и снова, и снова.
Вы все время задаете одни и те же вопросы потому, что вы все время остаетесь в том же самом уме.
Пока вы не станете новыми, ваши вопросы новыми не будут. Пока вы совершенно, полностью, целиком не отбросите старый ум, новый вопрос попасть в вас не может. Новый вопрос не может в вас попасть, потому что нет места, вы уже заполнены старым. И у ума есть стойкая привычка повторять себя; это более эффективно. Ум очень упрямый. Даже если он притворяется, что изменяется, то изменение нереально, всего лишь притворство, усовершенствованная форма старого. Возможно, изменяется язык, изменяется форма, но глубокий вопрос остается тем же... и ум остается устойчивым.
Вы должны это понимать. Этот вопрос хорош. По крайней мере, этот вопрос не старый.
Это Сарой спросила. Она все задает и залает вопросы, а я никогда ей не отвечаю, но сегодня я решил ответить, поскольку это новый проблеск, то, что она поняла одну вещь: что она спрашивает снова и снова про одну и ту же старую вещь. Это понимание ново. Новое утро, новый рассвет пришел в ее ум. Ее сознание стало бдительным к некому старому образцу.
Помогите же этому осознанию; сотрудничайте с ним. Шаг за шагом вы станете видеть самих себя в двух измерениях: измерении ума (старом, прошлом) и измерении сознания (всегда свежем и всегда новом, всегда оригинальном).
Я расскажу вам один анекдот:
Некий человек в волнении нагнал на улице другого человека и с чувством хлопнул его по спине.
— Пол Портер, — приветствовал он его, — рад тебя видеть! Но скажи мне, Пол, что же с тобой стряслось? Когда мы встретились в прошлый раз, ты был низкорослый и полный. И вдруг ни с того ни с сего ты выглядишь высоким и подтянутым.
— Послушайте, сэр, — ответил озадаченный человек, — я не Пол Портер.
— Ага! — презрительно взревел первый, ничуть не смутившись. — Ты и имя поменял?
У ума есть стойкая привычка непрерывно верить в себя, даже наперекор всем фактам. Даже если ваш старый ум только и делает, что дает вам только несчастье, да еще и ад и ничего более, - вы и тут продолжаете в него верить.
Люди говорят, что сейчас век безверия. Я этого не понимаю. В уме продолжается та же самая старая вера. Кто-то — индуист; он верит в индуизм, поскольку его ум настроен на то, чтобы быть индуистом. Кто-то — христианин; он верит в христианство, поскольку его ум настроен на то, чтобы быть христианином. Кто-то — коммунист; он все время верит в коммунизм, поскольку его ум настроен на то, чтобы быть коммунистом. Все трое — одно. Они — не разные люди. У них могут быть разными имена и ярлыки, но со всеми ними происходит одна и та же вещь: все они отрегулированы и цепляются за ум, и все они верят в ум.
Я называю религиозным того, кто отрекается от ума. Я называю религиозным того, кто отказывается от любой обусловленности, кто перестает цепляться за ум, кто начинает двигаться в сознании, кто становится все более и более знающим об обусловленности. И вот в этой самой осознанности человек освобождается от всех состояний — и только это и есть свобода. Все остальное — лишь сор. Всякие разговоры о свободе — политической, экономической, социальной — один только сор. Есть только одна свобода, и эта свобода, есть свобода от обусловленностей, свобода от ума; становление бдительными, осознающими, внимательными и движение в новое измерение.
Сарой, это хорошо, что ты осознала, что твои вопросы постоянно одни и те же. Вот почему я не отвечал на них. Это бессмысленно, поскольку, когда ум без конца упорно продолжает следовать своим