Даже от себя. Слишком чиста ты для всех нас.
А ведь что-то подобное я уже недавно слышала.
Вот тебе и два брата.
— Дим, я не знаю, что сказать.
— Я не требую ответа прямо сейчас. Торопить тебя не стану.
— Спасибо. — Я наклонилась к нему и, потянувшись через стол, положила ладонь на его напряженную руку. Слегка сжала ее и улыбнулась. — За все.
Димка подхватил мою ладошку и медленно поднес ее к губам. Глаза ярко горели, когда он по очереди касался губами каждого пальчика… невесомо, как перышко. Эти прикосновения я почти не чувствовала, но фантазия работала просто отлично, дорисовывая все остальное. Колдун перевернул руку и слегка подул, вызвав мурашки по всему телу. Я начала мелко дрожать.
— Я ведь не забыл ту ночь, Тань… я помню все… каждое мгновение… каждую клеточку твоего тела… Но я совсем не против того, чтобы закрепить воспоминания, сверив их с оригиналом.
— Ты обещал не торопить меня, — попыталась заставить свой голос звучать укоризненно. Не получилось.
— Но я не обещал не соблазнять тебя, колючка.
И улыбнулся.
А я вновь смогла нормально дышать, потому как к такому Димке давно привыкла.
А остальное… Я подумаю об этом потом, когда отойду от шока.
Радовало одно — Дима сейчас не врал. Не обещал мне звезд с неба, не вешал лапшу на уши и так далее. Колдун был честен. Сразу вспомнился Лешка с его рассказами о дружбе, о прошлом, он мог рассказать и о розовых слониках, лишь бы добраться до Лизы.
Да, стоит признать, что для меня это откровение стало совершенно неожиданным. Даже больше чем неожиданным. Как ни прискорбно это признавать, я никогда не рассматривала феникса в таком ракурсе. Никогда не думала, что шеф способен на что-то большое и светлое.
Нет, он хороший, так помог нам, но чувства, любовь…
Конечно, ему обидно, такое отношение несправедливо. Но, черт, как я могла относиться к нему иначе, когда вокруг него вереницы баб, которых он имел чуть ли не у меня на глазах?
И что теперь? Стать одной из сотни? Или я буду чем-то большим для огненного птаха?
Или все это лишь фикция?
Дима говорит, что может полюбить именно меня. Но я всегда верила, что любовь не подчиняется рассудку, она просто есть. Нельзя полюбить только оттого, что ты сам хочешь, и именно того, кого ты выбрал.
Нет, Димка говорил искренне и действительно в это верил. Но получится ли у него? У нас?
А контракт?.. Нет, это слишком сложно для меня, сначала проклятие, потом инициация, а потом… Потом будет потом.
Признаю, я, может быть, и приняла бы его предложение, не задумываясь о последствиях, если бы перед глазами не было примера родителей.
Я помнила их историю, помнила их взгляды и улыбки, которыми они одаривали друг друга. Сколько же щемящей нежности в них было! Помнила, как они прикасались друг к другу, ничего пошлого и откровенного, но они всегда стремились быть вместе, рядом, коснуться лишний раз, лишний раз улыбнуться.
Мне хотелось такого же… и сейчас хочется. Не знаю, виновата в этом сущность или, может быть, все это воспитание, но я мечтала о любви.
Трудно описать словами то состояние мамы, когда она узнала, что меня хотели убить… почти убили. Невозможно представить, какие чувства бушевали тогда в ее душе. И я могла только позавидовать ее выдержке. Даже не знаю, как бы я себя вела, увидев самых близких и дорогих людей почти без сознания на полу.
…Марина проснулась внезапно. Просто резко открыла глаза и прижала руку к сердцу.
Тревожно… Что-то словно сдавило грудь.
Страх… и с каждым мгновением он становился все сильнее и сильнее, липкой волной подкатывал к горлу и вызывал тошноту. Девушка никак не могла понять, что происходит? Откуда он взялся? Ведь все прошло хорошо. У них теперь есть дочка — маленькое яркое солнышко. Что тогда не так?
В палате было тихо и темно, лишь небольшой светильник в углу освещал маленький кусочек комнаты.
