И, кажется, прочитал ответ в моих глазах. Подумал немного, посмотрел на меня и задал еще более жуткий вопрос:
— Мою?
Я стиснула кулаки. Думает, что позволю ему умереть? Думает, что подобное допущу?
Интересно, как Эжен угадал? Или просто знает, что его ждет? Догадка оказалась верной, когда в тишине прозвучал следующий вопрос:
— Сколько у меня будет времени?
Не ответила.
— Риана, пожалуйста. Я должен знать, — совсем тихо попросил маг.
— Три дня.
Сказать о том, что Лан и Гард, судя по уставшим лицам, его не спасут, я не смогла. Не верю в это. Да и как такое может случиться с Эженом? С сильным, смелым, справедливым, постоянно вытаскивающим меня из неприятностей темным магом. Закрыла глаза и случайно вспомнила наше знакомство. Мужчина был ранен и слаб. И кто на него тогда напал? Нет. Только не они. Та жуткая троица… черт, вот наверняка это и есть три охотника, с которыми я уже сталкивалась в реальности. А кто тот неизвестный? Что он им отдал? Сдается, во флаконе было нечто, способное погубить Эжена. И он, наверняка, догадывается, что его ждет. Но почему не предпринимает никаких действий? Или подобное неизбежно? Не скажет ведь. Сколько раз спрашивала об убийцах его родителей, но он постоянно мягко и осторожно переводил разговор на другую тему. Не хочет со мной этим делиться. Да и кто я ему?
Даже помочь не смогу. Про охотников нет ни строчки в книгах. Я всю библиотеку облазила. Даже в запрещенную секцию заглянула. А темный маг, желающий меня еще и уберечь, молчит. Чтоб его!
— Риана, — позвал Эжен, заставляя отвлечься от мыслей.
Я посмотрела в его золотистые глаза.
— Обещай, что не сдашься, — просьба, которая дошла до меня не сразу.
К чему она? Не понимаю.
Руки темного мага тем временем коснулись моего подбородка.
— Обещай, пожалуйста. Ты должна жить. У тебя есть Орас, — его голос звучал мягко, но твердо, а взгляд стал серьезным и внимательным.
— Я не собираюсь умирать, — ответила я, пытаясь сообразить, как он до этого додумался.
Что-то я снова упускаю.
Да и как можно на подобное решиться? Особенно, после того, что увидела в разрушенной аудитории. Самой себе ужасно стыдно признаться, что желала то я именно этого.
Я снова почувствовала, как щеки заливает жар.
— И вам не позволю, — совсем тихо добавила я.
— Что не позволишь? — удивился Эжен.
— Умереть, — отозвалась я, смотря в его чудесные глаза.
Иногда мне кажется, что они в себя вобрали все тепло солнечных лучей. Люблю его. Как же сильно я его люблю!
— Ни за что на свете не дам вам умереть, слышите, — твердо повторила я.
— Правда? — снова шепотом с такой нежностью и надеждой спросил он, что у меня ноги моментально подкосились.
— Да.
Он убрал руки с моего лица, сделал шаг назад, взял мои ладони в свои и, наклонившись, медленно и ласково поцеловал.
— Спасибо, что беспокоишься обо мне. Это приятно.
Звон колокола, возвещавшего о конце пары, не дал возможности ответить. Эжен опустил мои руки. Мы распрощались.
Растерянная и смятенная произошедшим, остаток дня я провела, как в тумане. Спина, до этого долгое время не болевшая, снова напомнила, что скоро у меня будут крылья. Я же, стараясь отвлечься от грустных раздумий и боли, зубрила лекции и составленные конспекты.
Вечером пришли друзья. Пришлось рассказывать о видениях и предсказаниях тетушки Гретхен. Радовало только одно: маги знали, что о подобном расспрашивать не следует, поэтому подробностей, как бы ни хотелось, из меня не вытягивали. Да и по моему состоянию поняли, что увидела я там, в этих видениях, что-то из ряда вон нехорошее.
Правда, это не помешало перемыть косточки бывшему профессору Изольде. Вот уж где друзья по-полной оторвались. Рут, Влада и Анель требовали от нас с Мирандой подробностей. Переспрашивали, уточняли и не стеснялись в выражениях. Мы с подругой краснели от их слов и были с их мнением абсолютно согласны. А ведь Изольда даже за их курсом не была закреплена. Они просто о
