Сквозь шум воды услышала, как повернулся ключ в замке моей комнаты, и выключила воду. Затаилась. До меня донеслись голоса слуг, они, видимо, убирались в пустом доме и забыли о моем присутствии.
— Вчера привозили пленных. Ты видел, что от них осталось? Хорошо, что я не дежурю в секторе № 6. Все блевали, когда вышли оттуда с пластиковыми пакетами.
— Можно подумать, это впервые.
— Давно такого не было. Обычно он наказывает иначе и пытает иначе. Без такого количества крови и грязи. Их освежевали, как скот, от них остались только куски мяса. Я всю ночь слышал эти дикие крики. Он зверь. Жуткий зверь. Я, когда смотрю на него, мне кажется, от него воняет смертью.
— Он и есть смерть. Занимайся своим делом и меньше об этом думай.
— А женщины… Его любовницы.
Я судорожно сглотнула и затаилась за дверью ванной.
— Сколько раз я видел, как их выносили из его спальни в синяках, залитых кровью, связанных веревками. Даже думать не хочу о том, что этот монстр вытворял с ними в постели, как калечил и мучил их.
— Они сами к нему приходят. Значит, им нравится.
— Насилие? Зверства? Он их заставляет. Этот дьявол внушает им, что угодно и превращает их в грязь, рабынь, кукол.
— Заткнись. Это не наше дело. Хочешь жить — держи язык за зубами. У нас прибыльное место. Мы в достатке и не голодные, еще и семьям перепадает. Попробуй, найди в Едином такое теплое местечко.
— Где хозяин сам Дьявол!
— Этот Дьявол сегодня утром приказал нанять садовника. На кой черт ему садовник, не понимаю. Здесь даже деревья дохнут, ни одной травинки.
Вечером, когда Нейл вернулся, за мной пришли и вывели на прогулку. Не сказали, куда ведут, а я с ужасом понимала, что не в комнату для опытов, а на улицу. Зачем? Я не знала.
Мне было сказано «хозяин велел».
Впервые я оказалась во дворе этого страшного строения, которое всегда казалось мне мертвым. И сейчас, ступая по потрескавшейся земле, я понимала, что оно действительно мертвое, как и земля, окружающая меня, как и сухие деревья. Все, что здесь было живым, — это вороны, которые кружили над высокой оградой.
А потом я увидела ИХ. Я не верила своим глазам — посреди черноты, серости, полного увядания они казались волшебными. Нереально прекрасными. Я опустилась на колени, задыхаясь, не понимая, что я улыбаюсь. Протянула руку и наткнулась на препятствие, одернула пальцы и услышала над собой надтреснутый голос.
— Это розы. Они не приспособлены для жизни в нашем мире, поэтому находятся в вакууме. Вы можете смотреть на них, но не можете тронуть.
Я посмотрела на мужчину в длинном противодождевом плаще. Его жидкие волосы развевались на ветру, а лицо казалось сморщенным, скукоженным, с тонкой, как папиросная бумага, кожей.
— Я садовник. Меня наняли ухаживать за этими растениями.
В эту секунду мне показалось, что на меня кто-то пристально смотрит, и я вскинула голову наверх. Пустые глазницы окон с железными витыми решетками. С этой стороны находятся покои Нейла.
— Мне приказано снять у вас отпечатки пальцев — вы сможете вскрывать защиту и прикасаться к цветам. Но у вас будет всего лишь три минуты, затем пагубное воздействие этого климата погубит цветы.
Я кивнула, и снова как зачарованная посмотрела на… розы. Белые розы. Никогда в своей жизни я не видела ничего красивее их.
Я так и не поняла, зачем он это сделал. Для меня оставалось долгое время загадкой.
На следующий день меня привели на очередной осмотр к Клэр, где она попыталась залечить шрамы на моей ладони, но я отказалась. Я хотела запомнить этот день. Не знаю почему, но очень хотела, и мне казалось, что именно тонкие шрамы будут мне о нем напоминать.
— Ты здорова, Лия. Следующий осмотр я проведу через месяц.
Я в удивлении посмотрела на Клэр, которая в этот раз сама что-то записывала в блокнот.
— НМ13, — поправила ее я.
— Нет! Он дал тебе имя. Хозяин хочет, чтобы тебя называли Лия Милантэ. Так что начинай привыкать.
И снова эти нотки в голосе. Нотки… ненависти.
