смертные… а она, даже про себя, называла меня Нейлом. Ее голос звучал очень тихо, а я содрогнулся от наслаждения, когда услышал свое имя в ее сознании впервые. Потом это станет для меня персональным наркотиком, запрещенным и ядовитым препаратом, диким кайфом — слышать, как она его произносит. Просто смотреть в ее глаза и понимать, что она видит только меня. И это не раболепное поклонение бесправного раба своему Господину. В огромном зале, наполненном десятками подобных мне, она видела только меня. И от осознания этого крышу сносило напрочь.
Иногда она его шептала, а иногда громко и восторженно кричала. И, черт побери, когда понял, что она делала в этот момент, меня скрутило от бешеного желания услышать вслух, увидеть своими глазами, выбить из нее свое имя оглушительно громко, со стонами. Прощупать, почувствовать еще и еще. Можно лгать словами, но мыслями лгать не научились даже Деусы. Вот эта оборванка, с огромными голубыми глазами, юная, неискушенная, принадлежавшая мне, исступленно ласкала себя, представляя меня. Ее самой желанной и дикой фантазией оказался я.
Не свобода, не слава, не деньги, не еда, а я, мать вашу. Я.
Тот первый раз, когда она проходила тест, я убедился в этом еще раз, и не только я.
И мне понравилось. Слышать, как сильно учащается ее пульс, как концентрируется запах тела, как зашкаливает сердцебиение. Не от страха, а от моей близости.
Тестовый переход мог ее убить. Меня предупредили об этом. Ушла, и я затаился, готовый к сообщению о потере или о том, что нет связи с объектом.
А потом я услышал ее. Это было так чисто, так оглушительно громко. Она кричала мое имя, а по моему телу проходили волны наслаждения. Мне не нужно было ее искать. НМ13 показывала мне, где она, манила, вымащивая своими фантазиями и желаниями дорогу к себе.
Я почувствовал, как ее пальцы переплелись с моими, и утонул в огромных глазах, где не существовало ничего, кроме моего отражения и дикого восторга, что я пришел. Преодолел барьер в доли секунд и сильно сжал ее пальцы. Да! Мать вашу, да! Это оно! Да! У нее получилось. У нас получилось, и маленькая Нихилка искренне улыбается мне, сжимает мою ладонь, льнет ко мне. Та, которую могут покарать смертью за прикосновение к Деусу без спроса, не просто касается, а лихорадочно тянет к себе… Она думает, что это ее фантазия, а у меня перед глазами точки, и меня трясет. Я впервые теряю над собой контроль в жажде почувствовать еще и еще. Слабость. Проклятая слабость. Но мы одни, в никому не известном месте, и рядом со мной слишком большой соблазн, чтобы не уступить ему.
Я ощущаю жар ее упругого тела, и сносит все планки на хрен, и мне до физической боли хочется слизать свое имя с ее губ, вдохнуть его, почувствовать вкус, сожрать не жизнь, а свое имя, которое она всхлипывает, глядя мне в глаза. Зарываюсь в густые волосы пятерней, перебирая пряди, и сам не понимаю, как жадно впиваюсь в ее губы. Начинает лихорадить от вкуса, от прикосновений языка к ее языку. Вгрызаюсь в нежный рот и слышу ее стон… И мои фантазии подбрасывают уже совсем иные картинки, от которых член встает дыбом, каменеет, причиняя физическую боль, тело сводит судорогой от бешеной похоти и навязчивого желания взять. Здесь и сейчас, пометить еще раз. Заявить права обладателя. Но тогда это был бы крах.
Стер ей память. Это лишнее. Попробовал, и хватит. К дьяволу! К такой-то матери!
Подальше от меня. Вместе с дикой злобой на нее. Забываться в телах шлюх, драть их со всей дури, полосуя когтями и клыками, кончать им в рот, представляя, что это она передо мной на коленях… Бля***, я в собственном аду. Неожиданно и быстро. Пока без осознания, что это надолго. Что это, мать ее, навечно. Ад, построенный своими руками, убивает гораздо изощреннее, потому что его архитектор — ты сам, построивший туда вход, но потерявший право на выход.
Переход обратно был еще легче, потому что она все еще держала меня за руку, а я позволил ей это. НМ13 не знает, что это происходит на самом деле. А я уже точно знаю, что проект удался.
Глава 14
Мои права мне объяснила Клэр, с нотками уже знакомого презрительного высокомерия она сообщила, что никаких прав в этом доме я не имею. Можно подумать, я не поняла этого сама. Впрочем, Клэр вряд ли интересовали мои умственные способности, если она вообще допускала мысль, что я разумное существо, а не вещь. В чем я сильно сомневаюсь. Нихилы и есть вещи. Только живые. До поры, до времени. Их срок годности определяет только Хозяин. Тогда я не имела представления, каким ничтожным он может быть. Иногда Нихил жил не больше одного дня. До первого тестового перехода. Я даже не подозревала, с какой легкостью миновала
