— Очень хочешь…
Проводит языком по горящей, пульсирующей плоти. Вздрагиваю, как от удара хлыста, и, запрокинув голову, закатываю глаза. От одной мысли, что он делает со мной это, что он точно знает, КАК довести меня так быстро, что я начну умолять его не останавливаться, а потом отбросить назад. Еще один оттенок боли. Пытка ласками без возможности получить завершение. Проникает в меня пальцем, и с моих пересохших губ срывается протяжный, жалобный стон, содрогаюсь всем телом, непроизвольно сжимая мышцы изнутри. Подаваясь навстречу, желая в себе его член. Глубоко, так глубоко, чтоб рыдала под его натиском. И я буду рыдать, я это точно знаю. Он заставит.
— Что ты представляла себе, Лия? — Обхватил губами клитор, ударяя по нему кончиком языка, вынуждая тихо всхлипывать от наслаждения и возбуждения, стучать зубами, еле сдерживая вопли. Сходить с ума, глядя на него сверху вниз, представляя его порочные, чувственные губы на своей плоти и желая одновременно чувствовать их и на своих губах, и внизу. Оторвался от меня. — Как я трахал тебя в твоих фантазиях? — Не дожидаясь ответа, снова проникает в меня пальцами, растягивая изнутри, лаская языком, целуя, облизывая, втягивая набухший клитор в рот, и я чувствую, как меня охватывает безумие. Непроизвольно двигая бедрами навстречу, инстинктивно приближая оргазм, ощущая болезненную пульсацию моей плоти под его губами.
— Даааа, — прошептала, — трахал меня, как животное… ласкал. — И снова задрожала, понимая, что еще немножко, — и я достигну точки невозврата, и снова трахал… и рычал и… О Боже! Не останавливайся… пожалуйста, Нейл… не могу больше… пожалуйста… Один раз… — Он и не останавливался. Просто мне казалась, что если прервется, если его губы не будут так нагло истязать и мучить меня — я действительно умру.
Я близка к самому сумасшедшему яркому наслаждению. Но балансирую на грани, пока не замираю на секунду, чтобы потом выгнуться дугой, закатывая глаза, сжимая коленями его голову, содрогаясь в бешеных спазмах экстаза, истекая потом и влагой. Оргазм накрыл огненной волной, заставляя мое тело биться от наслаждения, сжиматься вокруг его пальцев и все еще чувствовать, как его язык ласкает пульсирующую плоть, продлевая удовольствие до агонии.
Только возбуждение не спадает ни на градус, ни на мгновение. Все та же лихорадка нетерпения в обессиленном теле.
Поднялся с колен, и я слышу скрип змейки, от ожидания лихорадит. Подхватил меня под ягодицы, приподнимая вверх. Легкое облегчение замертвевшим рукам, растертым веревками.
Трется об меня членом, но не входит, и я закатываю глаза, хватая открытым ртом воздух и его поцелуи с моим собственным запахом и вкусом. Но они такие же ненасыщающие, как и то, что Нейл творит со мной, превращая в животное, слизывая капли пота с моей кожи, кусая соски, царапая тело ногтями. Сжимаю и разжимаю пальцы рук и ног, тихо постанывая.
Наконец-то вошел в меня, слегка растягивая, заставляя дрожать и шептать мольбы бессвязно, совершенно обезумев. Да. Мне нравилось. Все, что он делал со мной, даже эта изощренная пытка и его дикий взгляд, вырвавшиеся из десен клыки и играющие на скулах желваки. Ему тоже больно… Он хочет меня так же невыносимо, как и я его. Положил ладонь на мое горло, слегка сжимая. И я знаю, что как только он войдет в меня на всю длину — я умру. Он подарит мне эту сумасшедшую смерть, и во власти Нейла вернуть обратно или не возвращать вообще. И я хочу умирать в его руках от наслаждения. Я уже не прошу, смотрю ему в глаза, чувствуя, как слегка сокращаются мышцы внутри, растянутые горячей плотью, и как это мгновение до бешеного вторжения растянулось на бесконечность.
Дрожу в неконтролируемой срасти, в каком-то безумии на грани с истерикой. Так хотеть до невозможности, до необратимости, до дикой животной потребности и чувствовать его собственное сумасшествие, реакцию на себя, его реакцию на мое дикое желание. Да! Хочу! Да! Ему можно все! Разорвать на части, иметь до боли! Убивать наслаждением! Не жалеть! ЕМУ! МОЖНО! ВСЕ! И он знает об этом.
Сорвался. Проник резко, безжалостно, заставляя изогнуться, принимая, впуская в себя, закричать от разрывающей наполненности, от бешеного удовольствия, от животной одержимости им. Сумасшедший кайф без тормозов, с ним на самой грани, на лезвии. Когда зверь может сорваться совсем, но сдерживается ради меня. Врезается так глубоко, что я чувствую его проникновения стенками матки, всхлипывая от боли и удовольствия, кричу до хрипоты и слышу, как он рычит со мной. Полностью теряя над собой контроль. Рыдаю, глядя ему в лицо. Такое страшное в обнаженной сущности убийцы и хищника, и схожу с ума, потому что этот хищник со мной, во мне, двигается с бешеной яростью, и я уже не могу кричать, только ловить губами воздух, который он ограничивает жестокими пальцами, кусая мои губы. Волны экстаза накатывают медленно, изнуряя, доводя до агонии. Мне нечем дышать, и я хриплю, закатив глаза.
Почти… умерла… Выгнулась дугой, разрываясь на части от бешеного наслаждения. Оргазм оглушил, выбил сознание. Космос взорвался перед глазами, сжигая все тело. Бьюсь в его руках, сокращаясь сильно, до боли внизу живота. Наслаждение нескончаемо острое, такое же дикое, как и ожидание. Каждый толчок — взрыв. Я сжимаю его изнутри, беспрерывно содрогаясь, то отключаясь,
