Излишне.
В тот момент, когда я отключилась, я поняла, что вижу и слышу все происходящее вокруг. Но со стороны.
Мою камеру — причем в мельчайших деталях. Теперь тьма не была преградой.
Мага, который склонился надо мной с перекошенным лицом. Какой он молодой, оказывается. Мужчина — как я поняла — пытался меня то ли реанимировать, то ли оживить. Клыкастая тень смотрела мне прямо в глаза — cap меня видел. Это чудовище точно знало, что произошло, но я тоже теперь кое-что знала! Я знала, что оно не может ни сообщить об этом своему дасу, ни причинить мне какой-либо вред! Я его победила. Мы смотрели друг на друга и оба понимали это…
Я слышала крики Дарины из соседней камеры. Полетела сквозь стену — теперь это легко! — увидела ее лицо. Сильное, упрямое, измученное. Она сжала кулаки и крикнула:
— Что ты наделал! Зверь…
Я так поняла, что ничем хорошим это не окончится… И решила попрощаться. Должна же я увидеть мальчишек — в последний раз… Ричард…
Проскользнула между прутьями решетки.
Ветер. Небо. Воля…
Немножко запуталась в порывах ветра… Здравствуй, ветер! Сильный, свободный, родной. Помоги мне. Мне надо… Очень.
И я взмыла в небо. Ближе к облакам. И от счастья, захлебываясь свободой, на мгновение забыла обо всем — даже о сыновьях. Хорошо, что ветер помнил — и аккуратно приземлил меня на какую-то поляну меж вековых сосен.
Кто-то плакал. Мне стало жаль человека, который так горько, так по-детски — взахлеб — рыдал.
Мальчишка-подросток. Надо же — никогда не думала, что они умеют так плакать. Сидит, уткнувшись головой в колени, и рыдает.
Еще двое, такого же возраста, у одного в глазах тоже стоят слезы, но он пытается сдерживаться. Другой — сжимает и разжимает кулаки. В глазах лед и ненависть.
— Феликс, — говорит этот третий. — Возьми себя в руки. Будем надеяться, что мама жива. Что она выберется.
— Рэм, — отвечает тот. — Ты же самый сильный маг из нас всех. Ты же чувствуешь то же, что и я. Ее боль. Потом вскрик. И пустота. Я ее не чувствую больше. Не чувствую!
— Вы хотите сказать, что мама… — опускается на землю третий мальчишка.
И я замечаю, что чем-то они похожи. Светловолосые, сероглазые.
— Паша… — говорит тот, кого назвали Рэмом. — Я верю в то, что все обойдется. Вопреки всему…
«Паша», — повторяю я вслед за ним… И понимаю, кто эти мальчики.
— Сынок! — опускаюсь я рядом с ним, пытаюсь его обнять. Мне удается только взъерошить его волосы и подсушить слезы в глазах. Как же хочется забрать боль, пустоту и ненависть из его сердца.
Потом я метнулась к Феликсу, попыталась утешить его. Он перестал всхлипывать.
— Странно, — прошептал он. — Теплом повеяло. Как будто мама рядом.
«Ты ж моя умница!» — ветер погладил по голове моего приемного сына — самого нежного, самого трепетного. Того, кто после всех жизненных перипетий ценил семью и возможность называть меня мамой больше всех.
— Слушайте, надо проникнуть в замок, — говорит Рэм. — Это мой замок, и я знаю там все. Я почувствовал, что маму Веронику перенесли туда. Я им сразу сказал. Вот почему командующий Тигверд отказался от нашей помощи?! Меня бесит, что нас считают за детей, выслали сюда…
— «Вы будете там, где безопасно… — похоже передразнил Ричарда Паша. — И разговор окончен!»
— Кто еще может быть полезен? — между тем продолжал размышлять юный полководец наследный герцог Рэймский. — Наших возьмем? Или к старшему курсу обратиться за помощью?
— К десятому, выпускному. К друзьям графа Троубриджа. Его тоже захватили.
— Кто порталы будет строить? — Из глаз Паши ушла обреченность. Появился огонь. Злость. И азарт. В какой-то момент мне показалось даже, что там замелькали алые искры…
— Алана Кромера возьмем, — предложил Рэм. — Он уже сбегал, когда мать освобождал, — у него опыт. И Борнмута на подкачку энергии. У него огненной — море просто. Почти как у Ричарда.
— Ты же понимаешь, что из этой долины так просто не уйти, — хмыкнул Паша. — Преподаватели просто помешались на безопасности. Любая возможность прийти и уйти — что порталом, что ногами — и фиксируется, и блокируется.
— Я с вами, — распрямился Феликс.
