волосы закрывали пол-лица, сидела на нарах: тонкая, почти невесомая, обманчиво беззащитная. Худые босые ноги, выглядывающие из-под темного платья, не доставали до пола – висели в воздухе. Взгляд Генри первым делом зацепился за них. Он подумал сначала, что его обманули.
Хоть и прошло больше столетия, но свою первую и единственную возлюбленную Генри запомнил совсем другой. Статная, яркая, с гордо приподнятой головой – она ничего не имела общего с тем, кого вампир видел перед собой теперь.
– Сейчас? – услышал он такой знакомый голос, искаженный временем и муками.
Вампир тотчас понял, что носферату имеет в виду. Она ждала Охотника.
Никто не мог назвать Генри Блэка слабохарактерным или же сентиментальным вампиром, но он вдруг четко понял, что пальцы его дрожат.
Елизавета вдруг напряглась: ощутила присутствие вампира. Генри едва заметно сглотнул, когда носферату вскинула голову и сквозь спутанные пряди волос уставилась прямо на него.
Те же синие глаза, что и у ее праправнучки, только чуть более усталые и покрасневшие.
В камере стояло молчание. Медленно, словно каждое движение давалось ей с трудом, Елизавета слезла со скамьи и приблизилась к решетке. И остановилась, выпрямилась, откидывая волосы с бледного лица.
Генри вдруг понял, что такое ад.
Они стояли друг напротив друга и просто смотрели. Вспоминали. Прощались.
– Прости меня, Элиза, – сказал вдруг он с непонятной горечью, обращаясь к своей возлюбленной, которую давно считал мертвой. Больше ста лет.
– Зачем ты это сделал? – прозвучал голос, который он никогда не забывал.
– Потому что любил, – сам себе ответил он и протянул сквозь прутья руку. Поколебавшись, Елизавета самыми кончиками пальцев коснулась его ладони…
– Время, – раздался сухой голос Кирилла, звучащий из небольшого микрофона над дверью. Генри, нервы которого дрожали гитарными струнами, едва не перекинулся в боевую фазу, чтобы наброситься на мага. Вместо этого он еще раз окинул взглядом Елизавету, словно впитывая ее образ, увековечивая в памяти. После чего резко отвернулся и, не оглядываясь, вышел.
Обратно они с Кириллом прошагали в молчании. Лишь на выходе, придерживая дверь, ограждавшую внешний яркий мир от серых застенков, маг проговорил:
– Буду ждать от вас вестей.
Генри коротко кивнул и, не оглядываясь, направился к своей машине, припаркованной чуть в стороне, в тени пышных кленов. Кирилл же, поглядев ему вслед, развернулся и не спеша принялся спускаться обратно. Он не видел, как вампир, завернув за угол, вдруг с яростью ударил по стене, и от мощного удара по ней пошли небольшие трещины. Маг вернулся к камере Елизаветы и вошел внутрь, а дверь за ним аккуратно закрылась.
Глава 16
Известие о том, что Александра никуда не поедет, так обрадовало Лизавету, что она чуть ли прыгать не стала и наверняка бы бросилась на шею к подруге, если бы та сказала ей об этом лично, а не по телефону.
– Я безумно рада, Алекса, – щебетала шатенка, сидя на стуле, как на лошади.
– А я как рада, – вырвалось у той. – Какое-то время я побуду в одной из австрийских лабораторий, но скоро вернусь.
– А на твоей карьере это не отразится?
– На моей карьере уже ничего не отразится, – хмыкнула девушка. Голос у нее был куда более веселым, чем в последнюю их встречу. – Кстати, Лиз…
– Что?
– Ты все еще обмываешь подушку слезами?
– А должна?
– Ну, там оплакиваешь своего энергетического вампира Генри и все такое… – осторожно предположила Алекса. Лизка фыркнула.
– Да пошел он по извилистой дорожке куда подальше. Если он меня бросил, то почему я должна по нему страдать? – бодро
