трудности. Неандертальцы до сих пор не научились грести синхронно. И если в пределах одного борта получалось еще туда-сюда, то между бортами гребля шла в полный разнобой. Паша, естественно, начал задавать им темп голосом, но охрип, не доплыв и до середины пролива. Потом он попытался отбивать темп небольшой колотушкой по палубе, но это ему тоже не понравилось.
– Во-первых, звук не очень громкий, а во-вторых, у меня рука отсохнет час подряд колотить, – пояснил Павел.
– Ага, а у бедных неандертальцев, значит, веслами махать ничего не отсохнет? – встряла Ксения. – Колонизатор хренов!
Однако Павел не стал отвлекаться на склоку, а попросил меня спаять какую-нибудь электронную приблуду, чтобы она задавала темп за него. И чтобы у нее частота могла меняться поворотом какой-нибудь ручки.
Требуемое устройство я соорудил к вечеру на базе старой колонки и вручил Павлу. Тот подключил полученное орало к аккумулятору, с удовольствием послушал, как оно завопило «Ии-аа, ии-аа!», покрутил ручку, коей частоту вскриков можно было менять от половины герца до полутора герц, и остался всем доволен.
В середине мая на материк отправилась первая охотничья экспедиция, вооруженная огнестрелом, а также ножами, топорами и даже ножовкой для разделки туши прямо на месте, если добыча вдруг окажется слишком тяжелой.
Охотники отсутствовали целых пять дней, и только утром шестого, когда мы уже начали волноваться, с материка взлетели две зеленые ракеты. Павел немедленно направил «Мамонт» через пролив и спустя час с небольшим вернулся, за один рейс доставив на Родос и охотников, и добычу.
На сей раз она не потрясала воображение – два лося. Точно размеры определить не удавалось, так как их разделали на материке и привезли только мясо, но по описаниям зверюги получались обычных размеров, примерно как те, каких мне доводилось видеть в Лосином острове. Но даже за такой весьма средней добычей пришлось побегать.
– На том берегу появилась какая-то опасность, – объяснила Катя, побеседовав с Апой. – Охотники не могут точно сказать, какая именно, но почти все зверье разбежалось или как минимум утроило осторожность. Даже медведи, а они почти никого не боятся. Апа думает, что это или ану-ану, или… вот тут я не понимаю, что за зверь имеется в виду, но сейчас попробую выяснить.
Катя сбегала за ноутбуком и, обсудив с Апой несколько картинок, объявила:
– Волки. Довольно крупные, но не гигантские. Одиночный зверь не очень опасен, но они всегда и живут, и охотятся стаями. И вот с ними лучше не связываться. Здесь они редко встречаются, их леса довольно далеко на севере, но ничего невозможного в их появлении тут нет.
Еще немного побеседовав с неандерталкой, Катя сочла нужным добавить:
– Плавают здешние волки плохо и вообще воду не очень любят, так что их появления на Родосе можно не бояться. Но если причина беспокойства местной фауны – кроманьонцы, то, конечно, тогда совсем другое дело. Пора возобновить регулярную воздушную разведку.
У меня появилось опасение, что Катя решит летать сама, но она спросила:
– Вадик, ты как, справишься? Только честно.
– Конечно, сама же говорила, что я научился очень неплохо летать.
– И еще надо кроме пулевых патронов наделать с картечью, – предложил Павел. – И против волков, и против пришлых дикарей она может оказаться эффективнее пуль, особенно если стрелять будет не Апа. Хоть что-нибудь да попадет, даже если прицел взять неточно.
После этой беседы я стал через день совершать примерно полуторачасовые разведывательные полеты. Сначала вдоль всего пролива на расстоянии километра от берега. Потом обратно, но уже добавив километров семь в глубь материка. До начала июня я не видел ничего способного вызвать беспокойство, но однажды, пролетая над небольшой поляной, увидел мертвого не то лося, не то оленя, которого жрали волки. С моей точки зрения, или этот олень был довольно мелкий, или волки крупные. Причем серых там было всего двое, а остальные по расцветке больше напоминали овчарок, то есть имели явный коричневатый оттенок. Всего зверей было восемь штук, и они не только не боялись опустившегося довольно низко дельтаплана, но еще скалили зубы, задирая морды вверх, – наверное, пытались отпугнуть неведомую летающую хрень.
Я поточнее запомнил, где именно находится поляна относительно бухточки, в которой кроманьонцы вязали свои плоты перед нападением на Родос, и полетел домой.
– Охотники послезавтра собираются в очередной рейд, холодильник уже почти пустой, – озабоченно сказала Катя после моего рассказа о полете. – Я пойду к Апе, может, немного задержусь у нее. Если дети проснутся, выйди и крикни, услышу.
Экспедицию за мясом отменять не стали, и на второй день после отбытия охотников Упум, совершавший обход береговой линии, вдруг прибежал раньше времени и начал что-то горячо втолковывать Кате.
– Он слышал стрельбу на том берегу, – перевела моя ненаглядная. – Но никаких ракет не видел, то есть либо там все в порядке,
