мне два месяца на работе написать жалобы во все инстанции, куда только можно. Пожалуй, даже и не по одному разу.
– Эх, Вадим, а ведь я в вас так верил, – вздохнул шеф, а на его физиономии явственно читалось – надо же, каков подлец, и как это я его раньше не раскусил?
– Я в вас тоже когда-то верил, Михаил Кириллович. Правда, это было очень давно, – покачал головой я и подумал, что, наверное, научился понимать невысказанное благодаря Кате. До встречи с ней это у меня столь отчетливо не получалось.
Домой я пошел пешком, благо идти было минут сорок пять нормальным шагом. В Москве, как и в палеолите, был конец марта, и погода стояла похожая – солнечная и теплая. Впрочем, в семь вечера солнце уже село, но я все равно с удовольствием прогулялся. И с некоторым удивлением поймал себя на мысли, что, кажется, без особого сожаления прощаюсь со всем этим миром. Сегодня оборвалась одна из немногих нитей, все еще связывающих меня с ним. Друзей у меня, можно считать, нет, близких родственников тоже, долги отсутствуют…
Тут я остановился и аж слегка застонал, пораженный внезапно посетившим меня озарением. Господи, и в кого только я уродился таким идиотом? Такая простая, абсолютно естественная и логичная мысль пришла мне в голову чисто случайно и заметно позже, чем требовалось. Ведь казалось бы, что может быть проще, чем пойти в любой банк и взять кредит? Отдавать-то его один хрен не придется! Этим займутся мои внезапно нашедшиеся наследники, когда государство наконец-то спохватится и официально объявит меня без вести пропавшим. Если, конечно, они соберутся вступать в права наследования. А если нет, то и тем более. Блин, и ради чего я, дебил, рисковал здоровьем любимой, притаскивая ее сюда, когда те же самые деньги мог получить и сам при минимальных затратах времени? Ох, как, оказывается, невыгодно в двадцать первом веке быть в глубине души порядочным человеком, хорошо хоть в палеолите все не так. Теперь же еще не факт, что, взяв тот самый кредит, я успею его истратить. Хотя, конечно, это еще не повод его не брать. В конце концов, красивые бумажки с видами Ярославля и Хабаровска пригодятся и в доисторические времена. Пусть, например, ими дети играют. Или котята с волчатами.
Через день, когда была собрана первая партия груза для отправки в прошлое, я в два захода переправил ее на Запятую. И понял, что не зря чувствовал что-то этакое. Моя (или кольца?) грузоподъемность начала падать. В первый заход я смог взять с собой только сто шестьдесят пять кило, а во второй и вообще всего сто шестьдесят. И это при том, что сравнительно недавно без особого напряжения перекидывал сто семьдесят! Да, похоже, возможность путешествий меж временами начала потихоньку сворачиваться. Впрочем, все необходимое для постройки кораблей у нас уже есть, а остальное, как правильно заметила Катя, всего лишь желательно, но без него вполне можно и обойтись.
Глава 25
Людей и кораблей становится больше
Как известно, главным критерием правильности теоретических изысканий является практика. И уже третьей весной в новом мире стало заметно, что те теории, которые выбрала Катя для объяснения закономерностей перехода от кочевого образа жизни к оседлому и обратно, вполне соответствуют сложившейся практике и, значит, скорее всего правильны.
Когда племя с нашей помощью только-только перебралось на Родос, я обратил внимание, что у неандертальцев, прямо как в телевизоре советских времен, совсем нет секса. Ну то есть вообще. Поначалу я предположил, что действует какое-то табу, но Катя объяснила:
– По-моему, у них вообще нет никаких табу, то есть необъяснимых запретов, и уж тем более такого. Это просто стресс. Мужиков, во-первых, мало, примерно треть от общего числа. А во-вторых, они перепуганы до полной импотенции. Не волнуйся, скоро придут в себя и начнут.
Ну я бы не сказал, что это произошло так уж скоро, но, как только закончилась их первая зима на острове, они действительно начали. Причем довольно своеобразно.
Старт сезону любви дала Апа. Она около часа бродила в окрестностях поселка, задумчиво слюнявя указательный палец левой руки и шевеля ушами, пока не остановила свой выбор на небольшом островке кустов посреди поляны метрах в ста от крайнего в сторону леса шалаша. По ее зову туда сбежалось все племя и за полчаса сначала выдрало в центре кустарника все там растущее, а потом еще и утоптало почву. Апа объяснила, а Катя перевела, что это очень хорошее место, и теперь остается только не жалеть сил, чтобы у племени появилось много здоровых, умных и красивых детей. Катя, проникшись красноречием своей новой подруги, пожертвовала на демографические нужды ковер, который до этого лежал на полу в нашем доме. Впрочем, я быстро принес из ее московской квартиры новый, еще лучше этого. А кусты стали пользоваться все возрастающей популярностью, вплоть до того, что иногда перед ними собиралась небольшая очередь из пар.
Правда, результаты столь бурной деятельности сказались не сразу – первый малыш родился только почти через два года. Это был тот самый молочный брат Маши и Макса. Кстати, когда Катя спросила, как его зовут, Апа удивилась. Мол, какое может быть имя
