– Теперь грызуны отведали человеческой плоти и больше ничего не боятся, – вздохнул Пифагор.
Будто в подтверждение его слов вдали послышались выстрелы. Это на фургон с людьми в оранжевых комбинезонах набросилась огромная стая крыс. Те защищались с помощью автоматов и огнеметов, но враг значительно превосходил их числом, стрекот оружия постепенно прекратился и сменился пронзительным победоносным свистом.
– Мешкать нельзя, – заявил Пифагор, – крысы еще недостаточно полакомились кошачьей плотью, чтобы считать нас своей приоритетной пищей, но в их меню мы, по-видимому, уже занимаем важное место.
Пифагор прибавил шагу, его прыжки по железным крышам эхом разносились по окрестностям. Я старалась от него не отставать, несколько раз поскользнулась и чуть не сверзилась вниз, мимоходом заметив, что грызуны внизу готовы встретить меня с распростертыми объятиями.
Нужно было сосредоточиться и внимательно смотреть, куда приземляешься после очередного прыжка.
В небе кружили вороны, вокруг нас вились тучи мошкары.
– Времени терять нельзя, – подгонял меня спутник.
Мы с Пифагором совершенно синхронно прыгали с крыши на крышу и даже дышали в такт.
Я напрягала мышцы, бросалась вперед, приземлялась и прыгала дальше. Подушечки моих лап нагрелись. Автомобилям, казалось, не было ни конца ни края. А крыс на земле становилось все больше, и их интерес к нам возрастал с каждой секундой.
Только бы не поскользнуться!
Через час непрерывных прыжков Пифагор наконец согласился устроить привал. Мы укрылись в грузовике.
Оказавшись внутри, я долго смотрела на сиамца, ощущая в душе приступ чистой любви. Но поскольку попросить его нежно меня обнять – чего в тот момент мне хотелось больше всего на свете – духу не хватило, я сказала, что хотела бы услышать продолжение истории людей и котов.
Пифагор лизнул лапку, дабы остудить горевшие подушечки, поднес ее к уху, решил, что время для этого у нас есть, и возобновил рассказ с того самого момента, на котором закончил предыдущий урок.
– Начиная примерно с 1900 года коты стали ассоциироваться уже не с колдовством, а со свободой. Черная кошка превратилась в символ анархистского движения. Сторонники этой партии изображали на своих флагах черных кошек.
– А кто такие анархисты?
– Представители политического движения, ставившего своей целью свергнуть существующие правительства и жить вообще без какой бы то ни было власти. Они выступают против полиции, армии, религиозных организаций и любых проявлений господства.
– А их много?
– Не очень, но они на редкость решительны. На их счету убийства королей, министров, президентов.
– Они лишали их жизни, чтобы поесть принадлежавшей им икры?
– Чтобы расшатать существующий в те времена миропорядок, анархисты совершили в Сараево удачное покушение на австрийского эрцгерцога. В результате вспыхнула Первая мировая война.
– Что ты понимаешь под словами «мировая война»?
– А то, что все люди в мире стали друг с другом воевать.
– Все без исключения, по всей планете?
– В одних зонах конфликта велись ожесточенные бои, в других было относительно спокойно.
– А мы в этом какую сыграли роль?
– В 1914 году англичане создали бригаду кошек, которые должны были определять отравляющие вещества, чтобы ими не надышались люди.
– Стало быть, кошкам приходилось умирать ради людей… И что, у них получилось?
– В ходе Первой мировой войны погибло двадцать миллионов человек. Она длилась четыре года, после чего на двадцать лет установилось перемирие.
– Да, долго.
– За это время выросло новое поколение людей, не ведавших об ужасах той бойни. Германский диктатор Гитлер развязал Вторую мировую войну.
– Помнится, ты говорил, он тоже люто ненавидел кошек?
– Да, у него в отношении нас развилась настоящая фобия. В эту войну было вовлечено еще больше людей, многие и многие
