Здесь, в Троте, как и, несомненно, в любой другой ненормальности, основные материальные блага и ценности земного мира вообще мало что стоят. Это там, на Большой земле, деньги – кровь общества, здесь они даже не вода. Деньгами не напьёшься при всём желании и не спасёшься от обезвоживания.
Получалось, что в подобных средах обитания демоны, правящие человечествами, становились обескровленными. Но именно это обстоятельство и было по душе личностям, тем, кто стремился вырваться из гущи толпы и пройти свой собственный, уникальный путь. Один из верных способов совершить такую ходку – оказаться в Зонах Посещения. Да, именно так эти отчуждённые земли реально назывались в этом мире. В других подобные словосочетания могли встречаться разве что в текстах литературных произведений, но там имелись иные, свои собственные названия для сходных территорий и явлений. По крайней мере так было в том мире, который для этого мужчины являлся родным.
Обычный мир, из которого его некогда насильно изъяли и в который он сумел вернуться, чтобы потом вновь покинуть уже добровольно. Захотев, чтобы мгновенно свершился возврат в ЗОНУ…
Да уж, патроны самый подходящий по ценности презент, ведь от наличия боеприпасов напрямую зависит жизнь. Тем более в Троте сейчас, после того, как наглухо перекрыт Периметр. В этой Зоне, закупоренной извне, патроны на вес золота. Хотя это словосочетание вряд ли подходит, кому оно вообще здесь нужно, золото-то… Можно было пожертвовать, конечно, что-нибудь ещё, не менее ценное, воду или еду. Варианты всегда есть, однако мужчина выбрал именно патроны.
Это был его способ предупредить о том, что пришёл воин. Ждали, не ждали, но – встречайте.
В том, что встретят, не проигнорируют, он практически не сомневался.
Насколько пришлый узнал, предварительно собирая информацию в течение «курса подготовки» – проведённого им в нормальной, «большой» части этого мира, – в Троте возник парадокс. Противостояние обычного и ненормального состояло ещё и в том, что на аномальных территориях не только не действовали известные людям физические законы и экономические правила, здесь также во многом перестали срабатывать привычные законы существования социума.
Отчуждённая среда «следов посещения» – уникальна. И каждый проклятый Ареал Визита уникален по-своему. Различные общественные устои в той или иной степени, так сказать, прижились во всех анклавах, возникших после даты Посещения. Но российская Зона со временем превратилась в исключение из правил. Как в принципе и раньше случалось в местной истории, обитатели этих краёв планеты ни под какие общепринятые законы человечества ложиться не желали, ни в какие рамки не вписывались. Пускай и во вред себе же, на беду и на поругание. Даже внутри плацдарма инопланетного вторжения они оставались «самими собой», предпочитая не особо замысливаться о последствиях.
Несмотря на то что в Троте люди присутствовали давно, с самого начала, и очень активно, на сегодняшний день здесь была наиболее неосвоенная, если можно так выразиться, Зона Посещения. В ступенчатом круглом котловане почти стокилометрового диаметра, состоящем из концентрических кругов-террас разного уровня углубления, теперь царил даже не первобытно-общинный строй. «Строй» также было определением, не подходящим для сегодняшнего Трота.
Люди долго и настойчиво обживали эту ненормальность, постепенно вдавливающуюся в недра Земли. Разведывали, осваивались, пытались взаимодействовать, изучать, контактировать… Затем произошли масштабные события, повлёкшие за собой ещё более масштабные изменения. В итоге российскую Зону пришлось закрыть окончательно, ввергнуть в режим отчуждения едва ли не в абсолютном смысле этого слова. Военные и силовики, конечно, продолжали здесь присутствовать по своим делишкам, ни у кого особо не спрашивая разрешения, но было практически покончено с несанкционированным проникновением всех прочих, желающих приобщиться к необъяснимости. Официально – покончено.
Даже несмотря на то, что по неофициальным каналам кое-кому удавалось просачиваться, чистокровных обитателей человеческого биовида в Троте осталось очень мало. Каких-либо многочисленных сталкерских или «барыжных» общин как таковых в этой Зоне, судя по всему, теперь больше не разыскать. Теперь имелись разве что небольшие группировки, но полноценными кланами их даже с натяжкой не получилось бы назвать. Так, мелкие банды в лучшем случае, если не кучки душевнобольных… Психиатрия большого мира выдала бы множество тому подтверждений, но все эти факторы, опять же, утратили здесь свои значения. Даже наоборот, ведь психическая вменяемость или невменяемость впрямую зависела от того, с какой стороны Периметра находится смотрящий на себя в зеркало.
Когда он с внутренней стороны границы, в концентрических кругах Трота, то умалишённым становилось всё остальное человечество, проживающее в таком большом, но, к сожалению или к счастью, призрачном мире. Ибо даже сны в Троте для сталкеров имели с реальностью больше общего, чем реальная жизнь, в которой запутались миллиарды людей по ту сторону Периметра. В мире, так сказать, нормальном. А может, наоборот?…
Большой мужчина, совершив жертвоприношение, вновь обрёл внутреннее право называть себя сталкером.
