На секунду остановившись, Нельсон вперился взглядом в глаза старика. Карие глаза полыхнули, и мародер взревел на весь переход:
– Сгинь!
Толстяка как ветром сдуло. Нель сплюнул на пол перехода и процедил сквозь зубы:
– Дерьмо!
Тут же непонятно откуда появилась девушка с тряпкой и принялась смывать плевок с бетона. Нельсон двинулся к кабачку, но вдруг решив, что находиться здесь ему вовсе не хочется, направился к конуре местного коменданта.
Карина же остановилась. Ее до глубины души поразил внешний вид рабыни: тело, покрытое ссадинами и царапинами, следами от побоев, разорванная мочка уха, наголо выбритая голова. Большое клеймо, выжженное на правой щеке. Взгляд одновременно злобный и жалкий, забитый и ненавидящий конкретно ее – за то, что она свободна и может двигаться куда угодно.
Рабы довольно часто ненавидят не своего хозяина, заставляющего их выполнять свои прихоти. Они ненавидят свободных людей, ненавидят за собственную же зависть и бессилие.
Хлесткий удар ладони мародера чуть не уронил девушку на землю. Она обернулась к Нельсону и чуть не бросилась бежать – настолько злобным был его взгляд.
– Кто тебе сказал остановиться, салага? – заревел Нель, и из глаз Карины брызнули слезы боли и обиды. – Кто сказал?!
Второй удар остановился, не достигнув пары сантиметров до цели. Мародер особо и не церемонился, но бить женщину было не так уж просто: вбитые с детства принципы не выветрились из головы до сих пор. Вроде того, что нельзя плакать и поднимать руку на девочку.
И переступить через них было куда сложнее, чем через фундаментальное «не убий».
– Ты хочешь остаться тут? – едва слышно прошипел Нельсон. – Попробуй только раскрой себя и займешь ее место. Эти выродки – не я, они сантиментов разводить не станут.
Девушка едва заметно кивнула ему, хотя душа все еще разрывалась от обиды. И он-то разводит сантименты? Ударил ее ни за что!
– Ты понял или нет? – снова внезапно взревел мародер так, что даже из самых дальних ответвлений высунулись любопытные головы. – За мной!
Развернувшись, он снова двинул к главному ублюдку в этом дрянном переходе.
– Она, скорее всего, провинилась, – пояснил Карине мародер уже тише. – Тут стараются женщин не калечить, но у них две дороги: либо в шлюхи, и за тобой даже ухаживать будут некоторое время, пока букет заразы не подхватишь, либо в такие вот забитые рабыни, которых даже трахать брезгуют.
– А нельзя помочь? – шепотом спросила девушка. – Что-то сделать?
– Раб должен сделать что-то сам, чтобы освободиться, – ответил мародер, отрицательно мотнув головой. – Смысл давать ему свободу, если он снова бездарно потеряет ее? Большая часть людей попадает сюда за долги. Их проблемы: надо знать, у кого берешь.
– А если у тебя нет выбора? – спросила Карина. – Если нет выбора, у кого брать?
– Выбор есть всегда, – ответил Нельсон, яростно потерев лицо ладонью. – Поверхность огромная, ценностей там пока еще полно и хватит на всех. Ну а если трусишь, то будь добр оттирать чужие плевки с пола.
Было видно, что девчонка не привыкла к такому. Ничего удивительного – если она действительно одна из тех, что живут в бункере под мэрией. Мародер в очередной раз поклялся себе, что разберется с ней, как только достигнет более-менее безопасного места.
Только вот пока что не удавалось. Сначала – напавшие на поверхности монстры, потом канализация, а теперь вот…
Вывеска над входом в кабинет здешнего «коменданта» скромно сообщала: «Смотрящий». Прямо под ней стоял здоровенный верзила, облаченный в спортивный костюм, как и многие из местных. Секьюрити, значит. Где же они размер-то такой нашли?
– Сходи к главному, скажи, что Нельсон пришел, – приказал мародер.
– Я тебе шнырь, что ли, дядя? – лениво спросил здоровяк.
– А типа нет? – Мародер посмотрел ему в глаза. – Типа, не должен сообщить?
Парень презрительно цыкнул зубами и двинулся в кабинет. Нель стащил с плеча автомат и протянул девушке.
– Стой здесь, – приказал ей он. – Веди себя тихо. Ствол береги, как свою девичью честь. Если есть еще что беречь.
Не дожидаясь, пока верзила вернется, мародер юркнул за дверь и через секунду сам оказался в кабинете смотрящего.
Сухой старичок в строгом костюме сидел за столом, держа руки на коленях.
