– Массовая деморализация, – пробормотал я.
– Как зовут парня? Где его держат?
– Я не знаю, честно, – хлюпал Гуня, – я давно здесь… пожалуйста… я не хочу умирать.
Больше мы от него ничего не добились.
В Арзамасе было уже темно, когда мы на такси подкатили к дому Евстратова и поднялись всей компанией в его квартиру.
Пока Ольга Петровна и Федор Иванович со слезами на глазах обнимали друг друга, Квинт без лишних разговоров направился в дальнюю комнату, где стоял телефон. Мы последовали за ним – и Нелли, войдя последней, аккуратно прикрыла дверь в коридор.
– Я слушаю, – прогудел в трубке знакомый голос, и мы трое неосознанно выпрямились, словно стояли в строю.
– Скиф, мы нашли Евстратова, – и Квинт в нескольких фразах изложил события последних суток.
– Давно не было таких хороших новостей, – непривычно тепло сказал шеф, – да вы у меня молодцы.
– Благодарить нужно Федора Ивановича. Он подсказал, где его искать.
– Массовая деморализация – что ж, звучит правдоподобно… Что-то подобное мы предполагали.
– Мы думали, что для этого задействуют вампира, – напомнила Нелли.
– Вампира тоже могут использовать. И тебе, Герда, нужно быть особенно осторожной. Он настроился на тебя той ночью. Ты для него как ненадкушенный бутерброд, вынутый изо рта.
– Нужно найти этого суицидника, – перебил я. – Если не будет ритуального убийства, все шоу пойдет насмарку.
– Возвращайтесь немедленно, – прошелестело в трубке, – будем думать, как его выкрасть.
– Что насчет палача? – спросил я.
– Палач – просто исполнитель. Темным понадобился человек для этого ритуала – сами убить они не могут. Вальпургиева ночь, конечно, их время, но даже она не является оправданием для столь грубого публичного нарушения Договора.
Я не мог поверить своим ушам:
– Не понимаю, Скиф… почему бы Гесеру не заявить протест? Все это уже вышло за любые разумные рамки.
– Нельзя ничего заявить. Завтра ночью они имеют право на шабаш. Формально они ничего не нарушают. Один человек сам решил умереть, второй – стать убийцей. Темные только свели их вместе.
– Но этим дело не ограничится, – сказал я.
– Поэтому мы должны помешать любой ценой.
Скиф помолчал минуту, затем позвал:
– Квинт?
– Я здесь, мой капитан.
– Оборотень, который сторожил Евстратова, мертв? Ты уверен?
– Да, Кот прикончил его.
– А второй Темный?
– Я оставил его в той же яме, где держали Евстратова. Связанным, лишенным Сил.
Скиф снова помолчал минуту, потом заговорил, и голос его был ледяным:
– Немедленно вернись в Красное и устрани его. Кот, Герда, вы садитесь на ближайший поезд и отправляйтесь в Москву. Сбор в офисе в восемь утра. Квинт присоединится к нам чуть позже.
– Скиф, дружище, – улыбка Квинта поблекла, – это лишнее. Не сомневайся, я отключил его на пару дней, а когда он очнется, у него не будет Сил даже на то, чтобы…
– Ты сделал ошибку, дружище, – прервал шеф, – в любой момент Сет или кто-то из его подручных может наведаться в Красное и проверить, как выполняется поручение. Бери такси и пулей лети туда. Это все.
В трубке раздались короткие и редкие, как пульс умирающего, гудки.
Глава 3
Я очень устал за эти дни – и не только физически. Когда мы с Нелли оказались в купе спального вагона, я забрался с ногами на полку и долго смотрел в сонном оцепенении на убегающие вдаль огни Арзамаса. Где-то там, среди этих огней, в одиночестве остался Квинт выполнять жестокое приказание Скифа.
