Монстры Лавкрафта (сборник)

– Восемнадцатого ноября тебе будет шестьдесят четыре, – у Маннеринга была отличная память на даты, и недавно он написал большое эссе о Джоне Холстене для журнала ужасов. – Как тебе удается оставаться таким подтянутым?

– У меня на чердаке лежит портрет,[69] – Холстен говорил эту шутку много раз, но она всегда звучала смешно. И ему должно было исполниться не шестьдесят четыре. Несмотря на то что было указано в его книгах.

– Нет. Серьезно, – Стейн на следующем круге собирался пить пильзенское пиво. Он побаивался смешивать алкоголь с инсулином.

Щупальца на самом деле не были щупальцами – а просто чем-то, чем можно было хватать и есть. Чем можно было вытягивать. Собирать тех, кто по глупости попадал в область их досягаемости или оказывался там намеренно. Обещания. Клятвы. Смех человека в маске позади. Стоила ли игра свеч? Слишком поздно.

– Джон? Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? – Стейн не обращал внимания на бледную маску, выглядывающую из-за его плеча.

– Упражнения и витамины, – ответил Холстен. Он решил, что Стейн, возможно, и протянет еще пару лет.

– Видимо, это и вправду тебе помогает, – настаивал Маннеринг. – Ты почти не постарел с тех пор, как мы познакомились здесь, в Лондоне. А это было сотню лет назад. Все остальные из нашей компании быстро разваливаются на части.

– Попробуй заняться бегом и пить пиво только по особым случаям, – придумал Холстен.

– Я лучше буду просто бегать, – заметил Картер, поднимаясь на второй круг. Он прошел мимо рваного плаща. Картер никогда не будет бегать.

– Я купил довольно хороший экземпляр «Изгоя», – сообщил Фостер, пытаясь сменить тему. – На нем немного бурых пятен и он был в перепечатанной суперобложке, но отдали по неплохой цене.

Это был экземпляр Кросли, по дешевке проданный другому дилеру.

Холстен помнил тот день. Много лет назад. Нью-Йорк. Книжный магазин на первом этаже. Шум метро. Полка с дешевыми книгами. «Король в желтом» с вложенными страницами из какой-то более старой книги. Выгодная сделка. Но недешевая покупка, как оказалось. Он никогда не верил в подобные вещи.

Фигура в бледной маске изучала Кросли, зная, что скоро он бросится под поезд метро. Опустошенный и брошенный.

– Ладно, – сказал Холстен. – После этого круга мне лучше уйти.

– Так рано? – удивился Маннеринг, который начинал чувствовать действие алкоголя. – Видимо, сказывается возраст.

– Ничего не могу поделать, – Холстен потянул пиво. – Просто нужно встретиться кое с кем в баре отеля в полтретьего. Хотят взять очередное интервью. Иначе позвал бы вас с собой. Пусть это и скучно. Но…

– Тогда возвращайся после, – предложил Маннеринг. – Мы будем еще здесь.

«Но не слишком долго», – подумал Холстен и сказал:

– Тогда скоро увидимся.

Кросли снова сильно закашлял, прикрыв рот заляпанным платком.

Джон Холстен сбежал.

Паренек по имени Дэйв Харвис из Батерси уже целый час ждал в холле отеля «Блумсбери Парк» – боясь опоздать, он пришел пораньше. На нем была синяя куртка. В руках он сжимал синюю нейлоновую сумку с диктофоном и книгами для автографа. Недавно ему исполнился двадцать один год.

Холстен заметил его, как только вошел в холл, но паренек беспомощно оглядывался по сторонам.

– Здравствуйте, я Джон Холстен, – он протянул руку, как часто делал это во время подобных встреч.

– Дэйв Харвис, – он подпрыгнул на месте. – Это большая честь – познакомиться с вами, сэр. Честно говоря, я ожидал увидеть человека немного постарше… поэтому…

– Мне немного помогают друзья, – Холстен крепко, по-американски, пожал руку. – Рад познакомиться с вами.

Рты с щупальцами кормились, обещая тебе то, что ты хочешь услышать. Человек в рваном желтом плаще снял свою бледную маску. Что сказано – то сказано. Что сделано – то сделано. Пути назад нет. Некоторые обещания нельзя нарушать.

– С вами все в порядке, сэр? – Харвис слышал, что Холстену уже должно быть много лет.

– Разница во времени, только и всего, – объяснил Холстен. – Пойдемте в бар, можете купить мне пива за интервью. Полагаю, там будет достаточно тихо.

Холстен беспокойно сел.

Харвис принес два светлых пива. Включил диктофон. Бар для постояльцев был пуст, не считая бармена.