над краем отсека. Он вытащил его из розетки, открыл и повернул рычаг на втулке. Теперь лед, копившийся черт знает сколько лет, капал на пол. Подвал согревался солнечным светом, но Джош включил свет. Рэйчел была готова поспорить, что брат поскорее бросится осматривать морозильник, но он медлил, и ей пришлось стукнуть его тростью по ноге.
– Эй, – сказала она.
– Извини.
– Что такое?
– Это просто странно.
– Не более странно, чем хранить тут этот проклятый морозильник. Думаешь, дед знает?
– О том, что мы зациклились на нем с самого детства? – уточнила Рэйчел. – Да, уверена, что он давно обо всем догадался.
– Может, это какая-нибудь ловушка или вроде того?
– Ловушка? Что за чушь ты несешь? Это же дедушка.
– Точно, – согласился Джош. – Дедушка. Хочешь сказать, он бы упустил шанс преподать нам урок, чтобы мы не лезли в чужие дела?
– Ты говоришь как параноик. – Рэйчел обошла его и пересекла подвал. Ее трость щелкнула о морозильник. Положив руку на ее кончик, она сказала:
– Не хочешь подойти сюда и рассказать мне, что лежит передо мной?
С раздраженным вздохом – это была фирменная черта его юности – Джош подошел к Рэйчел.
– Подвинься, – сказал он, подтолкнув ее бедром. Она переместилась влево. Стоя над открытым морозильником, она так резко почувствовала запах корицы-ванили-соли, что закашлялась. – Сам знаю, – заметил Джош. – Сильный запашок, да?
– Что ты видишь?
– В основном лед. Здесь куча льда. Просто тонна. Я бы сказал, что морозильник деда на две трети забит льдом.
– На то он и морозильник.
– Офигеть, как смешно.
– Вопрос в том, для чего он его использовал?
– Для хранения.
– Это и так ясно. Есть хоть какой-нибудь намек на то, что именно тут хранилось?
– Я… погоди.
Рэйчел почувствовала, как брат наклонился вперед, и услышала, как он сдвигает лед.
– Какого черта? – выдохнул он.
– Что там?
– Не знаю. Похоже на бумагу или вроде того.
– Дай мне, – она протянула руку.
– Держи, – Джош положил сестре на ладонь кусочек чего-то похожего на тяжелую оберточную бумагу. Облокотив трость на морозильник, она провела другой рукой по этому предмету. У него была неровная текстура. Материал шуршал и морщинился под кончиками ее пальцев.
Джош сказал:
– Оно полупрозрачное, но отливает чем-то зеленоватым. А один край коричневый. Светло-коричневый.
– Это кожа, – заключила Рэйчел. – Или, может, кора растения, но я все же считаю, что это кусок кожи. – Она поднесла предмет к лицу. От запаха корицы-ванили-соли у нее пульсировало в висках.
– Кожа? – переспросил Джош.
– Напоминает кожу змеи, – уточнила сестра. – Или ящерицы.
– Какого черта?
Рэйчел нечего было ответить.
8. Кассета (4): рисунки
– …десять дисков, – говорил дедушка, – равномерно распределенные по комнате. Каждый добрых шести футов в диаметре. Они висели низко, всего в футе до пола. Я не слишком разбираюсь в искусстве, но думаю, это был музей. Они были сделаны в таком стиле, с каким я раньше никогда не сталкивался. То, что на них было изображено, больше напоминало абстрактные формы – цилиндры, сферы, кубы, параллелепипеды, – чем какие-то особенные детали. Картины были вырезаны наподобие барельефа и выгравированы такими же надписями, что мы нашли у входа в тоннели. Я не мог понять, было ли это актом вандализма
