Верн снова посмотрел на сестру. Снаружи стемнело, а звук водопада будто бы стал громче. Эхо с ее серебристыми длинными волосами и фарфорово-бледной кожей почти светилась в тусклой пещере, как призрак. Она перестала пересыпать песок и стала собирать его в небольшие холмики, расположенные на равном друг от друга расстоянии. Насыпав пятый холмик, она остановилась и села, скрестив ноги и положив руки на колени. Она смотрела в сторону входа в пещеру.
– Что, по-твоему, нам делать? – спросил Верн.
– Сейчас пора спать. Может, ты разведаешь здесь что-нибудь еще. Может, когда Эхо уснет, она получит еще одно сообщение и оно будет яснее, чем этот набросок карты.
Верн ожидал именно такого ответа. Он решил, что благоразумие, вероятно, было их лучшей тактикой, но он боялся. Кто-то или что-то знало об их существовании. Они вели свою трудную жизнь так, словно Старики о них не знали. Они старались придерживаться четко установленного порядка, определенного поведения, которое не повысит уровень их эмоций и не вызовет необычную мозговую активность. Спокойствие было их единственным прикрытием. Если им придется отправиться в путешествие, Эхо может поддаться стрессу, который привлечет внимание. Но если преследователи приближаются, то у них не останется никакого выбора, кроме как кочевать с места на место.
В пещере было темно – отвратительная пятиконечная оранжевая луна не светила в небе – и Верн был за это благодарен. Обходя водопад знакомым, но едва заметным путем через скалы, он прошел немного вниз вдоль потока. Там он остановился и вдохнул ночной воздух, который холодел еще сильнее с наступлением осени. Он дрожал. Пестрое подобие халата, сделанное мамой из обрывков брезента, пластика и ткани, продувалось насквозь. Если не сказать больше. Он обхватил себя руками.
А потом ему послышался звук, отличный от обычных ночных шумов, – тонкий, высокий лай, далеко-далеко. Возможно, Старики выпустили в лес новое животное, какого-нибудь волка или тварь, которую создали сами.
Звук не повторился, и Верн решил, что у него слишком разыгралось воображение. Он повернулся и направился обратно в пещеру, где мама и Эхо уже должны были быть готовыми ко сну.
Несмотря на свои опасения, Верн чувствовал сонливость. И хотя сегодня он занимался физическим трудом меньше обычного, беспокойство истощило его психическую энергию. Он лежал несколько минут, прислушиваясь. Он точно знал, что мама не спала – наверняка обдумывала их разговор. Эхо спала, как всегда, хотя иногда Верн задавался вопросом, спала ли она когда-нибудь на самом деле, как это делали он, мама и Куинни. Куинни и сейчас спала, положив свою большую голову на такие же большие лапы.
Верн уснул почти сразу же, как только закрыл глаза. В его сознании проплывали бестелесные образы, словно невидимый воздушный шар, пересекающий какой-нибудь из городов Стариков, если их можно было называть городами. Его воображение рисовало, как он спускается под землю в огромное отверстие без дверей. Если бы он путешествовал в своем теле, то каждый его нерв начал бы пульсировать от страха, когда он проходил мимо громадных пятиугольных бассейнов с неизвестными черными жидкостями или проплывал через комнаты, заполненные любопытными и непонятными приборами различных видов. Затем он видел крупные пещеры, заполненные сводными устройствами, предназначения которых он не мог понять. Все они стояли недвижимо, и он подошел к одному из них, большему, чем другие. Оно было так велико, что его верхушка, вероятно, простиралась до самого потолка пещеры и выходила наружу. Казалось, что устройство постоянно сжимается и разжимается, а матовые серые грани его панелей открывались и закрывались одновременно, напоминая странную дверь, через которую можно было войти и выйти в одно головокружительное движение. Это устройство издавало пронзительный звук, который напомнил Верну лай или скулеж вдалеке, который, как он считал, почудился ему снаружи у ручья.
А потом он проснулся.
Куинни тоже проснулась. Она грозно, но почти неслышно рычала. Эхо не спала, а мама сидела на кровати с широко раскрытыми глазами, сверкающими в темноте. Все втроем они слушали это посвистывание. Оно по-прежнему доносилось откуда-то издалека, едва слышное на фоне шума водопада и ночных звуков в лесу. Но звук этот был ужасно различим:
– Текели-ли, Текели-ли.
2
– Корабль?
– Да, капитан.
– Все в порядке?
– Да. Миссия выполняется по плану.
– Хорошо, – сказал я, в самом деле почувствовав радостное облегчение. – Я уже в состоянии взять на себя управление?
– Вы еще не полностью отошли от наркоза после глубокого сна, – ответил Корабль. – Но вы мыслите рационально, и ваше тело
