на окнах висели и источали свежесть. Как? Тут же работы было на целые сутки…. Я оставил корзинки у входа и прошелся внутрь. Услышал звук плещущейся воды из ванной и решил не рисковать — не зашел. Разложил покупки по местам, выложил новую посуду. Засунул дрова в камин и зажег огонь. Дальше нарезал овощи, заправил салат сметаной, выставил специи. Закинул мясо на мариновку. Осмотрелся и зацепился взглядом за букет, что торчал сухостоем из вазы. Для начала, зачем нам тут эта красота? И откуда у меня тут ваза? Розы и при жизни наверно не сияли как звезды, а после смерти так и вообще. Однако не я ставил, не мне и выкидывать.
И снова гости…. Стук в дверь уже звучал в моей голове и отзывался зубной болью. Кто там еще? На пороге стоял Шаман.
— А тебя каким ветром занесло? — сходу спросил я.
— В смысле «а тебя». Тебя весь день дома нет. Кто успел? — Ига прошел внутрь с корзинкой. Подарки? Ну, тогда заходи, конечно.
— Угадай с трех раз.
— Монах уже дошел до ручки? В храме вообще есть перестал?
— И не говори, хоть деньги с него бери. — хохотнул я.
— На это можешь не рассчитывать, монахи нищие как мыши, взять совсем нечего. Все деньги идут церкви и храмам.
— Поэтому у них Епископ не блещет верой? — я отложил часть салатика и обсыпал его перцем и пряностями, пододвинул тарелку шаману.
— Не трогал бы ты его. Он у власти очень долго. И… мне жена запретила есть у тебя. — покосился на меня Ига.
— Это потому что я черный? — смех на пару вышел приятным, шаман в теме.
— Давай я подарки вам отдам да пойду. Иногда у меня ощущение, что жена моя сама с духами общается и все про меня знает. — шаман вытащил из корзины очень симпатичный сарафан с длинными рукавами и два красочных платка. — Это для Мирии. Не знаю как остальные, а я правда за вас рад. А это тебе. — из корзины появилась пузатая бутылка с янтарной жидкость. Вот спасибо, это надо. — Коньяк. — воздев палец к небу провозгласил Ига. — Шесть лет выдержки в моем подвале.
Мы поговорили еще минут пять, и шаман ушел, прихватив с собой тарелочку с салатиком. Пусть пробует на глазах у супруги, она меня может и не любит, но похоже готовка это вообще не ее, так что пусть учится. Я упал на стул и повернулся к окну. «Кем ты был раньше, человек. Почему ты готовишь вкусно и непринужденно. Почему убиваешь без мук совести? Это же не нормально. Что еще ты умеешь? Чем удивишь?» — размышлял я о своем прошлом.
— Он ушел? — тихо прозвучало со стороны лестницы. Я обернулся. Мирия стояла все в той же рубашке.
— Да, выходи. Он принес тебе платье. Да и я немного вещей купил. — я поднялся со стула и прошел к своим корзинам. Вынул связку с вещами и подошел к девушке. Она словно сжалась. Ну что ты куксишься? И без того мелкая, тощая и невзрачная. Что ты все добавить пытаешься? — Вот, возьми и разбери, что не нравиться выбрось. Если что я шью неплохо, могу переделать.
— Спасибо тебе. — на глазах ведьмы навернулись слезы, крупные такие, тяжелые.
— За что?
— За еще… — она всхлипнула. — За еще один день….
Она взяла предложенные вещи и побежала наверх, ступая только пальчиками на ступени, пятки ее выглядели жутко. Бедная, не повезло ей в этой жизни. Да и я как дебил стоял и не знал, что мне делать. Залетевший в окно Борис внес изюминку в эту обстановку.
—
Еда в горло не лезла. Ворон вернулся и уже по-хозяйски вытаскивал из моей тарелки овощи. Я игнорировал наглую птицу, измазанную сметаной по самые глаза. Перестукивая пальцами по столу, я мрачнел. Голова от вороха мыслей начала болеть. Наконец ступеньки тихо заскрипели, я повернулся. Мирия стояла на последней ступеньке в черной юбке, что висела мешком на ее тощем теле. Сверху на ней была тонкая кофточка, с длинными рукавами и воротником под самое горло. Прячет шрамы и увечья? А я ведь даже не оказал ей минимальную помощь…. Борис прав.
— Спускайся, не стой там. Кушать будешь? — я поднялся со стула.
— Спасибо.
— Спасибо да? Или Спасибо нет? — наконец она улыбнулась. Правда, совсем чуть-чуть но улыбнулась.
— Да. — расплылась она в улыбке.
