пал от моего удара, и здесь вороны разлетелись. Значит, Бориску зарезали. Жаль, хорошая была птичка. Следующая жертва подрубила мне ногу под коленом, и я завалился. С этой позиции мне было крайне неудобно, но осталось только три рыцаря. Бросок косы, увенчался успехом, а ее обратным полетом срезало еще одну нерадивую голову. А потом коса покинула мою руку от сильного удара. Тяжелые сапоги придавили меня к земле, и холодная сталь пронзила мое тело прямо под сердцем. Мазила!
Человек в шлеме наклонился над своим оружием и клинок начал вонзаться в землю, весьма болезненно прорезая меня. Его глаза были на моем уровне, он приближался, и его дикие глаза ликовали в смотровой щели шлема. Я терял силы, но смог таки найти за поясом нож из пыточной и с размаху, на последних силах, вонзил его в шею этой падлы. Меня сразу обдало горячей кровью, что попала и в глаза и в рот и в нос. Тело отвалилось от меня, оставив мою тушку приколотой к земле. Сил не оставалось. Я посмотрел в темное небо. Веки мои сомкнулись раз, еще раз, и закрылись совсем….
Что удивительно — я проснулся. Клинок все еще возвышался над моим телом, импровизированным крестом. Все тело не просто болело, а Адски болело. Я ощутил касание и легкое движение около пальцев, ощупал теплое и схватил косу. Оружие смерти сразу кинулось к моему телу, изогнувшись как змея, и срезала клинок у моей груди. Эфес добавил боли, упав мне прямо туда, куда совсем не хотелось. А затем клинок тьмы вонзился в мою грудь. Боль понятие относительное, я же думал, что до этого было больно, а нет, было еще вполне терпимо….
Наверно я орал, может даже нецензурно. Откуда только силы взялись. Коса вырвалась из моего тела. Сразу стало легче дышать. Левая рука подчинялась, ноги шевелились, а вот сил не было вообще. Я попытался подпереться, но мне помогли сильные руки со спины. Спасибо. Я откинул голову и едва не заорал от ужаса….
— Рон?!!! — я смотрел на монаха с лысой головой и неплохим красноватым ожогом на лице, его белые одежды вымокли и запачкались.
— Не ори ты так. Темная тварь. Я пришел значит… помогаю. А ты орешь и слюни разбрасываешь. — монах отпустил мои плечи и я брякнулся на грязную землю.
— Как ты выжил? — я пытался подняться самостоятельно.
— Я не привык спать там, где пылает огонь. — монах потер свой ожог. — Вот и очнулся. А ты гад, меня сильно по голове приложил! Шишка будет большая. — монах еще потер голову.
— Прости, пожалуйста. Ты был с оружием. — оправдался я.
— Пф-ф-ф… Бутафория для стиля. Я потом понял, что зря вооружился. Я же в жизни и мухи не обидел. Но мудрость приходит не сразу…. А ты злая душа, мог бы просто дубину забрать…. — он выпрямился и осмотрелся. — А потом смотрю, вы из города уезжаете, ну думаю, за вами поеду, кто мне готовить будет? К старому повару я не вернусь.
— Он мертв. — прохрипел я и наконец смог встать на колени. — Я, за тебя мстил.
— Все вы темные отродья мстить любите. Грех это. Но спасибо. — монах помог мне подняться. — Пошли, у меня повозка в деревьях стоит.
— Почему ты пришел за мной? — спросил я мучавший меня вопрос.
— Понравился ты мне, темный выродок. Да и готовишь ты хорошо. Может, отблагодаришь меня еще чем-нибудь приятным и вкусным.
— Погоди, мне Бориса найти надо… — я посмотрел на косу. Тьмы в ней не много, но на Бориса должно хватить. — Долго я так лежал?
— Не знаю. Я приехал по следам, а тут только птички кормятся. К тебе не подходят, палка твоя тьмой сочиться, трупов штук тридцать. Я палку твою ветками к тебе пододвинул, а ты схватил ее и начал себя резать. Напугал святого человека. Ай-яй-яй…. — покачал он головой. — Птица тебе зачем? Бери вон новую, вон их сколько.
Ворон вокруг действительно было очень много. Но именно по ним я и определил место Бориса, небольшой пустой пятачок, где среди грязи и луж, лежит мой ворон. Глова птицы смотрит вверх, выпуская слабый пар из открытого рта, одного крыла нет. Как он еще живой? Хотя мне ли не знать какой он верткий. Мы подошли к нему, я посмотрел в глаза ворону.
— Герой. — подтвердил я и ткнул в него лезвием косы. Тьма окутала тушку птицы плотным темным пузырем. Монах отступил от меня и едва не рухнул прямо в лужу. А затем из тьмы вырвался Ворон с большой буквы. Крупная и красивая птица, намного крупнее своих товарок взметнулась в воздух и села на мое плечо.
— Спасибо палач. — утробным голосом без тени картавости сказал он.
— На здоровье, Боря. Будем жить?
