семьи живут тут же и они уязвимы. Контроль в городе был железным, а я был частью этого механизма. Мысли завести себе спутницу жизни совершенно не вязались у меня с этим городом. Лучше уж на болоте семью создавать, чем в этом благочестивом месте. Но это оказались, были только цветочки.
— В начале четвертой недели в Мельдор прибыла интересная процессия. Патриарша Пресветлая, Лерона Рекисала, чтоб она сдохла! — Лис стукнул по столу от злости.
— Уже. — тихо сказал Рон. — Упокой Великий Тир ее светлую душу. — осенил себя Рон, чем вызвал у меня нервный тик. Сколько раз я просил этого не делать при мне. А вот Лис глазки распахнул.
— Как? Кто? — задыхаясь от эмоций, спросил Лис.
— Вот он! — с обидой в голосе ткнул в меня пальцем монах.
— Я уже говорил, что не я. — спокойно ответил я. Но Лиса было уже не остановить. Он подскочил со стула и заметался по комнате.
— Разрешите мне встретиться со своими спутниками. Они будут очень рады этой новости!
— Утром расскажешь. Ночь на дворе. — я показал в темное окно. Лис немного успокоился и разом осушил свой стакан. — Продолжай рассказ. Мне интересно стало.
— Так вот…. Патриарша прибыла в окружении своих прихвостней, что смотрели на нас как свиное дерьмо. Разместилась у самого «Его Величества» и шороху в городе прибавилось втрое. Теперь на улицах даже мы шарахались от теней и светлых пятен. Жизнь в городе замерла, а ужас прокатился по ее кварталам. Колокола били по восемь раз на дню, список казненных рос с каждым часом. Тамошний палач уже не уходил с эшафота, постоянно доказывая светлым людям, что он нужен им. Отвратительная пора. Я отказался от патруля улиц, так как жопой чуял, что они меня просекут на раз, и меня вновь вернули на стену. Там мне было намного спокойнее. Не то чтобы я отлынивал, но работать в городе я просто не мог — руки дрожали от мыслей разных. Мне посоветовали в кабаке провести один вечер, ну так, чтобы по полной. Забыться и напиться, или наоборот. Я же, дебил, решил последовать совету….
— Короче, очнулся я у забора дальней стены Южного направления, полуголый с рубашкой на голове и по самые брови в крови. Отдохнул хорошо, хотя это мягко сказано. Из последних моих воспоминаний, было только общение с Трактирщиком и больше ничего. Где я успел так покутить ночью — неизвестно. Пока не наступило зарево, я привел себя в порядок, избавился от грязной одежды и пробрался к себе за новой. Утром я был уже на посту. Заметили меня и оценили, как я похорошел, отдохнул и вообще — опохмелись. Но я по понятным причинам не стал затягивать со своим запоем. Чуть позже, до нас, наконец, дошли слухи о страшном происшествии в городе. Никого это не расстроило, но сам метод…. В общем, я узнал, что некто, ночью, буквально порвал трех веселых святых воинов в полном вооружении. Тело несчастных были найдены подвешенными за собственные кишки на уровне второго этажа. Их даже снимали около часа, а кто и как заволок их наверх — загадка. Среди улик нашли — ни хрена. Чисто сработал, никому незнакомый киллер. А вот мне, сами понимаете почему, стало не по себе. А когда загудел монастырский двор…. Это было ужасно. Монахов со своими дубинами стало втрое больше. Только тогда стало понятно, что город находится в их власти. Патриарша свалила из города, напоследок дав указание найти убийцу и запереть в казематах до ее возвращения….
— Вот тогда ты и бежал как крыса с корабля? — встрял в рассказ Рон.
— Брат Рон, не перебивай убийцу монахов, сам же слышишь, что он творит с твоими сородичами. — отпарировал я.
— И ничего они мне не сородичи…. Я никогда не поощрял жестокость в городе. — возразил Рон. — Если уж он там появился, то на это воля Тира.
— Лис, тебе подлить чай? Я то мне расхотелось наливать тебе глинтвейн. — спросил я у гостя.
— Да нет, я в норме. Я дойду до пояснения. Но чай давай, не буду отказываться. — кивнул Лис.
— Хорошо. Тогда продолжай, я все устрою. Только Рона не трогай, он мне дорог как память….
— Так вот…. Город начали прочесывать частым гребнем. Жить там вообще было невмоготу. Да и свои стали на меня нездорово поглядывать. Сложить два фактора не сложно, я бухал один, вернулся весь помятый, а в городе три трупа. Дабы не разводить полемику скажу, что меня все же взяли на третий день. Сдали меня три моих мнимых друга за пять золотых. Монеты светлых братьев привели ко мне сразу десять монахов. Сказать, что меня били — ничего не сказать. Пытки правда были отложены, в пыточной была очередь на сутки вперед, но от того не легче. Мне все суставы повыбивали, благо кости оставили целыми, на лице
